Снежные волки. Чужая песня. Маир Арлатов

чересчур бледным, наверно переволновался…

      Неожиданно приглушенный шум отвлек меня от разглядывания своего зеркального двойника. Я резко глянул вглубь комнаты. Черная тень скользнула по стене и быстро исчезла.

      «Айкар» − со скоростью молнии пронеслась в голове мысль. Пришло понимание, что девочка вообще не спит по ночам и даже дружит с мальчиком оборотнем из соседнего дома. Не запрещено, конечно, но для родительских чувств – неприятно. Хотя, чего это я? Какие родительские чувства? Уж точно не мои. Кайлота! Но его родительские чувства давно превратились в эгоизм. Кажется, незадолго до моего внедрения в это тело он собирался по−взрослому поговорить с этим мальчишкой и разрушить их отношения. Он ненавидел дочь за то, что считал ее воплощением его слабости, а именно случившейся неспособности защитить ее от Человеческого мира, и любил за то, что она часть его рода – его кровь и плоть. Его желание защитить ее приобрело форму лишения свободы, уродуя души, как отца, так и дочери. Неоднозначная складывалась ситуация.

      Решил не возвращаться к чужой женщине. Хотелось просто улечься на диван и уснуть. Но увы с подобной мебелью люди − волки были незнакомы. Имелись только широкие кресла. Вздохнув огорченно, я сел в одно из них и закрыл глаза. Как же я влип в эту историю – историю чужой семьи? Как смог стать ее главным героем?

      Разбудили меня голоса.

      Я резко открыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь. Жена спускалась по лестнице о чем−то вполголоса разговаривая с отцом. Увидев меня оба замолчали. Женщина опустила глаза в пол, свернув на кухню. Дед, постояв в нерешительности, вышел во двор.

      Кайлота в этой семье не любили – это однозначно. Страхом были пронизаны стены дома.

      Я продолжал сидеть, вслушиваясь в неприятные ощущения, от которых дыбом вставали волоски на руках.

      Спустя некоторое время свои комнаты покинули сыновья: старший пятнадцати лет – Дахир, и шестилетний – Тайред. Поздоровавшись со мной, братья убежали на улицу помочь деду собрать овощей для предстоящего завтрака. Из кухни тем временем доносились ароматы готовящейся пищи.

      Я остался наедине с чужой женой. Айкар не в счет – она тихо сидела в своей комнате. Какой соблазн… Но я так и не решился заглянуть на кухню. Вместо этого поднялся в нашу спальню, чтобы одеться.

      Потом мы завтракали, сидя за длинным прямоугольным столом. Я интуитивно сел во главе его и ничего не говоря первым приступил к еде. Рагу из мяса. Вкусно! В голове снова ярко вспыхнули воспоминания. Кайлот сердито хмурясь, отодвигает от себя тарелку и резко выходит из−за стола. Ему все не нравилось. А жена оставалась давиться слезами от обиды и чувства разраставшейся в душе вины. От таких воспоминаний у меня даже аппетит пропал. Но я заставил себя все доесть, чувствуя на себе напряженные взгляды семейства. Дед так и не приступил к еде. Он тупо рассматривал рукоять позолоченной ложки.

      Закончив с завтраком, я встал и направился к жене, которая вяло ковырялась в салате, готовясь пережить очередной