Четырёхпалый человек. Цербер Джонс

Может, с таким другом здесь будет не так жутко.

      Ребята пронеслись по пустому холлу – и впервые после приезда гулкое эхо шагов звучало не так одиноко. Они вылетели наружу и почти спрыгнули с верхних ступеней веранды на подъездную дорожку, когда раздался пронзительный свист. Это была мама Чарли.

      – Ну вот. – Мальчик замер как вкопанный.

      Из гостиницы вышло трое взрослых.

      – Нам пора, Чарли, – позвала Мэри.

      – Но мы только что приехали!

      – А приступать к работе нам только завтра. Давай не будем лишать семью Амелии возможности провести время вместе.

      – Но…

      – Чарли, я буду работать здесь семь дней в неделю, а ты каждый день будешь ходить с Амелией в школу. Но только с завтрашнего дня.

      Чарли глубоко вздохнул:

      – Хорошо. Увидимся в классе, Амелия.

      – С чего ты взял, что мы окажемся в одном классе?

      – Ты о чём? – переспросил Чарли. – Конечно, в одном. Вот увидишь!

      Глава третья

      – Папа! – крикнула Амелия из своей комнаты. – Ты можешь мне помочь?

      – Что такое?

      – Я хочу снять этот портрет. Он мне не нравится.

      Амелия слышала, как отец поднимается по лестнице. Она глубоко вздохнула и оглядела новую спальню, загромождённую полуразобранными пакетами и коробками с её именем.

      Комната, как выяснилось, вдвое больше её прежней. Огромное эркерное окно выступало из стены и походило на нос корабля. В него было встроено сиденье. И когда Амелия забралась в него, перед ней открылся вид на мыс, заросли кустарников и морской простор. Побольше подушек – и можно представить, будто сидишь на облаке.

      Кровать Амелии, привезённую из города, поставили на другом конце комнаты. А местную – старинную, с резными столбиками и выцветшим розово-зелёным балдахином, но без матраса – отец задвинул в дальний угол. Он пообещал, что матрас купят, балдахин постирают, и Амелия сможет на ней спать.

      – Только когда освоимся, – добавила мама. Что бы это ни значило.

      В любом случае, комната хорошая, и у неё был потенциал стать отличной. Амелии только не нравился огромный старый портрет на стене с изображением женщины в старомодной одежде. Дама выглядела приветливой, ласковой и зловещей одновременно.

      Прошлая ночь была ужасной. Конечно, днём гостиница выглядела обычно: солнечный свет лился в окна, и птицы пели как ни в чём не бывало. Однако с наступлением темноты в комнате поселялись странные тени, и тогда гостиница и впрямь казалась пугающим местом. Вчера Амелия несколько часов не могла уснуть. Стены словно кто-то пытался прогрызть изнутри, а на чердаке будто дрались дикие зверьки. Сказать по правде, она всю ночь спала с включенным светом.