Четырёхпалый человек. Цербер Джонс

могло быть даже мило, наверное, но Амелии здесь было не по себе.

      Само собой, она не из тех глупеньких суеверных детишек, что верят в призраков и прочую ерунду, но… если бы призраки на самом деле существовали, они точно поселились бы в этом месте.

      Девочка огляделась, стараясь не обращать внимания на разливающийся по коже холодок. Когда-то гостиница наверняка была красивой, но теперь краска со стен облезла, оконные рамы потрескались, а по углам висела паутина да пустые осиные гнёзда.

      Территория выглядела заброшенной. Садовые клумбы – лохматые и неухоженные – почти сливались с кустами за ними. Единственной связью со всем остальным миром была длинная, покрытая гравием подъездная дорожка, на которой стояла Амелия.

      Под остальным миром подразумевался крохотный пляжный городок Забытая бухта.

      – Что ж, – сказала мама, уперев руки в боки, – нам предстоит много работы.

      – Точно, – как всегда саркастично ответил Джеймс. – Дом, милый дом. Как попасть внутрь?

      – Ну, я думал, нас встретит смотритель… – пробормотал папа.

      – Смотритель? То есть за этим местом кто-то ещё и приглядывает? – удивился Джеймс.

      Он оглядел дыры в дощатом полу широкой веранды, которая окружала гостиницу, затем перевёл взгляд на какашки опоссума на сиденье садовых качелей, изобразив крайне фальшивое восхищение:

      – Ух ты! Да мы счастливчики. Только представьте, какой ужас был бы здесь без смотрителя.

      Вот бы он заткнулся, думала Амелия. Но брат был прав: это место ужасно и совсем не похоже на чистую и уютную городскую квартиру, которую они на него променяли.

      Папа достал телефон и улыбнулся, словно не услышал Джеймса.

      – Позвоню Тому, скажу, что мы на месте.

      Амелия, закусив губу, наблюдала за братом, пинавшим гравий.

      Так продолжалось уже почти два месяца: Джеймс был невыносим и даже более саркастичен, чем обычно. Но папа делал вид, что ничего не замечает. Иногда он взглядом искал поддержки у мамы; как-то раз она не выдержала и сказала: «Джеймс, прекрати это». Сказала таким тихим и стальным голосом, что стало ясно: она вне себя от злости. Но в остальном… Наверное, что-то всё-таки случилось у него в школе. Правда, этого Амелии никто говорить не хотел. Ей удалось выяснить, что его не исключили, на него не заявили в полицию, так что, казалось бы, всё должно быть в порядке.

      Казалось, раз Джеймсу удалось избежать неприятностей, он, наверное, не станет искать новых. Как бы не так! С тех самых пор, как произошло ЧТО БЫ ТАМ НИ ПРОИЗОШЛО, он вёл себя так, словно затеял войну против всего мира.

      – Всё хорошо, пирожочек? – спросила мама, приобняв дочь за плечи. На самом деле нет. Амелия чувствовала себя подавленной и опустошённой, но говорить об этом не имело большого смысла. Она кивнула в ответ и разрешила маме себя обнять.

      – Сигнала нет! – воскликнул папа, встряхнув телефон. Наконец его космический восторг немного улетучился.

      – Ага! – рявкнул чей-то голос так внезапно и близко, что Амелия вздрогнула от испуга. – Сигнал