Вещие сны Храпунцель. Дарья Донцова

окончила консерваторию по классу арфы, – зачем-то разоткровенничалась я, – мама была певицей.

      – Замечательно, – восхитилась княгиня, – руки всегда говорят правду. Оставьте девочку на пробное занятие, возвращайтесь за ней через три часа. Никаких экзаменов у нас нет. Василий Петрович перепутал. Пусть малышка осмотрится, поймет, нравится ей у нас или нет.

      – Три часа, – повторила я, – мы хотели после института поесть мороженого.

      – «Догги» открыт круглосуточно, – подпрыгнула Кисуля, – я останусь. Из простого человеческого любопытства!

      – Вот и хорошо, – одобрила Буравенская.

      У меня зазвонил телефон.

      – Извините, надо ответить, – сказала я и отошла за гардероб. – Да, Вова, что случилось?

      – Сергей Николаевич Решеткин был усыновлен, – ответил Костин, – такие сведения закрыты, но для Николаши преград нет.

      – Сейчас приеду, – пообещала я.

      Глава пятая

      На следующий день рано утром, когда Киса завтракала перед уходом в школу, я тоже села за стол, стукнула по яйцу ложкой и начала очищать скорлупу.

      – Так поступают только плохо воспитанные дети, – неожиданно сказала девочка.

      Я откусила верхушку яйца и удивилась.

      – Ты о чем?

      – Вчера в институте первое занятие посвящалось теме «Как едят воспитанные дети», – объяснила Киса. – Там было много заданий. Мы их разбирали. Яйцо нельзя лупить ложкой!

      Я заморгала.

      – А как его нужно есть?

      Киса подняла указательный палец.

      – Изложи твои варианты, пожалуйста, все.

      – Постучать яйцом по столу или покатать по нему, – начала я, – и… больше ничего в голову не приходит.

      Киса нахмурилась.

      – В каждом приличном доме должен быть колщик яиц.

      Я с трудом сдержала смех.

      – Солнышко, где мы его поселим? Конечно, квартира у нас большая, есть пара свободных комнат. Но я не уверена, что Макс придет в восторг, если здесь поселится человек, в чью обязанность входит разбивание по утрам скорлупы яиц. И чаще всего мы едим глазунью.

      Киса закатила глаза.

      – Мрак и туман! Колщик не мужчина, а предмет. Им обрушивают дом.

      – Какой дом? – не поняла я.

      – Мрак и туман! Скорлупа – дом, яйцо в нем живет. Колщик рушит дом красиво, по-дворянски. Бить им о стол это… э… сейчас… слово забыла… фо… фо… фотопопа!

      Я чуть не подавилась куском сыра.

      – Фотопопа?

      – Да, – кивнула малышка, – хорошо воспитанные дети никогда не делают фотопопу. А верхушку скусывают только крокодилы, но их в приличный дом не пустят.

      – И как положено есть яйцо? – поинтересовалась я.

      – В каждом интеллигентном доме есть резчик, он снимает верхушечку, – пояснила Киса.

      – Всем привет, – сказал Макс, входя в столовую. – Кисуня, чего такая грустная?

      – Не успела поприветствовать тебя так, как следует воспитанной девочке, – пригорюнилась малышка.

      – Хочешь, я еще раз войду? – предложил