Гражданская кампания. Лоис Макмастер Буджолд

его доходы, соответственно, тоже. Его сосед граф Форбалбес ничего не делает в плане улучшения жизни населения, и оно утекает, как из решета, а доходы Форбалбеса падают. И собратья-графы вовсе не проникаются к нему сочувствием, потому что его потери – это выигрыш.

      – Ага! – воскликнул Марк. – А округ Форкосиганов выигрывает или проигрывает?

      – Полагаю, мы – перевалочный пункт. Мы спокон веку теряли население в пользу Форбарр-Султана. И чертова прорва верноподданных последовала в прошлом году за вице-королем на Зергияр. С другой стороны, окружной университет, новые колледжи и медицинские комплексы в Хассадаре притягивают народ. Ну, как бы то ни было, граф Формюир – вечный аутсайдер в этой демографической игре. И он внедрил то, что чистосердечно считает очень прогрессивным личным – оч-чень личным, должен заметить – решением.

      Чашка Катрионы опустела, но у нее уже давно пропало всякое желание уйти. Казалось, она может слушать лорда Форкосигана часами, когда он вот такой, как сейчас.

      – Формюир, – продолжил Форкосиган, – закупил тридцать маточных репликаторов и нескольких медтехников для обслуживания оных и приступил к… э-э-э… производству подданных. Эдакий персональный центр воспроизводства с единственным донором спермы. Угадайте кем.

      – Формюиром? – предположил Марк.

      – И никем иным. Тот же принцип, что в гареме, только по-другому. Ах да, и в настоящий момент он клепает только девочек. Первой партии, если не ошибаюсь, уже около двух лет. На удивление симпатичные, кстати.

      Катриона вытаращила глаза, представив целый выводок девчушек. Напоминает детский сад – или, в зависимости от количества децибел, акустическую гранату. Мне всегда хотелось дочек. Не одну дочь, а много, чтобы у них были сестры, которых у меня никогда не было. А теперь уже поздно. Ни одной дочки у нее и десятки – у Формюира. Свинья какая! Это нечестно! Катриона с изумлением обнаружила, что должна бы испытывать возмущение, а она лишь завидует. Что жена Формюира… Погодите-ка! Она нахмурилась:

      – А где он взял яйцеклетки? У графини?

      – А вот тут возникает следующая правовая заминка во всей этой истории, – жизнерадостно сообщил Форкосиган. – Графиня, у которой четверо своих – и его – детей-подростков, не желает иметь с этим делом ничего общего. Вообще-то она перестала с ним разговаривать и уехала. Один из оруженосцев Формюира по секрету поведал Пиму, что, когда граф в последний раз попытался навязать ей… хм… супружеский визит и пригрозил высадить дверь, графиня вылила ему на голову из окна ведро воды – а дело было в разгар зимы – и пригрозила лично согреть его плазмотроном. А потом запустила в мужа ведром с воплем, что раз уж он так любит эти свои пластмассовые жбаны, то может воспользоваться и этим ведром. Я верно изложил, Пим?

      – Не совсем дословно, но почти так, милорд.

      – А она попала в него? – заинтересовался Марк.

      – Да. Оба раза. Как я понимаю, у нее меткий глаз.

      – Полагаю, в таком случае угроза