Ведьмина Дорога. Анита Феверс

мою заспанную рожу в окружении всклокоченных белых волос. Я же оскалилась, всерьез раздумывая, не шепнуть ли простенький заговор, заставляющий видеть то, чего нет? Потом решила, что запах подмоченных порток приятности утру не добавит, и зашипела:

      – Чего тебе, смертный? Пришел добровольно кровушки отдать? Как раз к завтраку поспел, похвально.

      Благодаря шутке богов мои верхние клыки были чуть длиннее остальных зубов. Вместе с клубком волос, в которых застряло сено, помятым лицом и злобно горящими зелеными глазами видок должен был получиться еще тот. Но парень не отшатнулся, не осенил меня знаком защиты от темных сил, не убежал с криком: «Нечисть!» и даже не наставил оружие промеж глаз. Только хмыкнул, окатил с головы до ног насмешливым взглядом, потрепал Пирожка по храпу (тот щелкнул зубами, и нахал едва успел отдернуть руку) и бросил:

      – Бур просил узнать, проснулась ли ты. И если да, то привести в его дом, накормить и позаботиться о коне. Насколько вижу, ты уже бодра. Крови у нас нет, значит, накормить я тебя никак не смогу, это наставление пропускаем. Ну и, раз ты навья, дом найдешь по запаху. А вот за конем присмотрю. Не похоже, чтобы он угощался тем же, чем и его страховидная хозяйка.

      Пока я, открыв рот, переваривала небрежные оскорбления, парень повернулся ко мне спиной и вышел, насвистывая какую-то глупую песенку. Я вздернула бровь, изучая точеные мышцы засунутых в карманы рук и упругий зад. Невесты наверняка забор ломают, пытаясь заполучить эту местную диковину в законные мужья. Или хотя бы в постель.

      – Нет, ты слышал? – возмутилась я, уперев руки в бока. – И кто это такой наглый выискался на мою голову? И как бы нам его проучить?

      Конь замотал гривой и заржал, оскалив крупные зубы. Я дернула его за жесткую шерсть и начала выбираться из стойла.

      – Понятное дело, услышал про еду и сразу размяк. Эх ты, предатель. Ладно уж, пойду посмотрю, что там стряслось, пока я спала. Раз нас не спалили во сне и даже обещают накормить, значит, все не так плохо.

      Протирая глаза и охая, я вышла из конюшни. Зубы тут же заплясали, выбивая дробь. Стылая морось по-прежнему сыпала с неба безостановочным потоком, и лицо быстро покрылось мелкими каплями.

      Дома стояли, нахохлившись и грустно свесив резные козырьки. Но в них кипела жизнь, вырываясь из окон ярким теплым светом. То и дело стучали двери, дети бегали из дома в дом, собирались стайками, смеялись и шептались. Иногда они делали страшные глаза, скрючивали пальцы и принимались играть в догонялки, разбрызгивая дождевую воду и грязь на всех, кому не повезло оказаться рядом. Не обходилось без затрещин от снующих с корзинами, полными вкусно пахнущей снеди, женщин. Мужики от маленьких детей отличались только тем, что ходили степенно, важно, несли на плечах связки дров или инструмент, а порой и сгибались под тяжестью огромных бутылей с плещущейся внутри самогонкой.

      Я подавила желание спрятаться обратно в конюшню. Рядом с выходом на гвоздике висел мой плащ, к счастью, сухой, и я завернулась в него, натянув капюшон пониже.

      Все