Калле Блюмквист и Расмус. Астрид Линдгрен

загорелый молодой мужчина лет тридцати. Он легко подхватил Расмуса и забросил его себе на плечо.

      – Ты абсолютно прав, Расмус, твой папа – профессор без бороды, и он делает железки.

      Мужчина шёл по дорожке с Расмусом на плече, и Ева-Лотта даже чуточку струхнула, ведь она находилась в чужом саду.

      – Теперь видишь, что нет у него никакой бороды! – торжествующе крикнул Расмус, в то время как Калле нерешительно топтался у калитки. – И на мотоцикле он ездит очень даже хорошо!

      На мгновение Расмус вдруг представил своего папу с длинной волнистой бородой, путающейся в колёсах. Зрелище не из приятных!

      Калле и Андерс учтиво поздоровались.

      – Расмус говорит, что вы делаете железки, – изрёк Калле, чтобы хоть как-то покончить с бородой.

      Профессор рассмеялся:

      – Пожалуй, можно сказать и так. Железки… лёгкий металл… Я, видите ли, кое-что изобрёл.

      – А что вы изобрели? – поинтересовался Калле.

      – Я придумал способ делать лёгкий металл непробиваемым, – объяснил профессор. – Расмус называет это «делать железки».

      – Постойте-ка, а я ведь читал об этом в газете, – оживился Андерс. – Выходит, вы знаменитость?

      – Ещё бы! Конечно, он знаменитость, – подтвердил Расмус с высоты своего положения. – И бороды у него нет. Во как!

      Профессор не стал вдаваться в детали своей известности-знаменитости и просто сказал:

      – Пойдём-ка, Расмус, завтракать. Я тебе ветчину поджарю.

      – А я не знала, что вы живёте в нашем городе, – заметила Ева-Лотта.

      – Мы живём здесь только летом, я снял этот дом на лето.

      Расмус пояснил:

      – Мы с папой будем жить на даче, пока мама в больнице. Мы здесь совсем одни живём. Во как!

      2

      Родители часто становятся помехой, когда тебе предстоит ответственное сражение. Они вмешиваются в ход событий самыми разными способами. Бакалейщику Блюмквисту, например, ни с того ни с сего вдруг взбрело в голову, будто его сынок Калле непременно должен помогать ему в магазине. У почтмейстера то и дело возникали нелепые идеи, что не мешало бы Сикстену подмести садовые дорожки и постричь газоны. И хотя Сикстен пытался убедить отца, что дикорастущий сад куда красивее, все его попытки были тщетны. Почтмейстер только непонимающе качал головой и молча тыкал пальцем в газонокосилку.

      Но всех упрямее и требовательнее оказался сапожных дел мастер Бенгтсон. Поскольку сам он зарабатывать на хлеб начал довольно рано, с тринадцати лет, то считал, что и Андерсу давно пора заняться делом. Отец хотел, чтобы сын пошёл по его стопам, а потому во время летних каникул настойчиво пытался удержать его в своей мастерской. Но со временем Андерс изобрёл особый метод, позволявший ему избегать нежелательной отцовской опеки. И когда сапожник приходил в мастерскую, чтобы посвятить старшего сына в тайны своего ремесла, табуретка, на которой Андерсу надлежало сидеть, чаще всего оказывалась пустой.

      И только отец Евы-Лотты проявлял истинную человечность.

      – Если тебе весело и интересно и ты