Книжный магазинчик прошлого. Эми Майерсон

в какую-то тайну.

      Элайджа работал на Ларчмонте, так что мы с мамой засели в пробке, пытаясь продвинуться на восток. Я наблюдала, как ее взгляд метался между зеркалом заднего вида, боковыми зеркалами и перегруженной дорогой. Она потерла щеку, как делала всегда на напряженных сценах в кино.

      – Миранда, пожалуйста, хватит так на меня смотреть. Я правда в порядке.

      Я все равно продолжила следить за ней, но лишь искоса, надеясь, что она этого не заметит. Как бы она ни старалась, она не была в порядке. Я не понимала, почему она пыталась скрыть свои чувства. Я осмелилась задержать на ней взгляд и подумала, не впервые в жизни, что я совершенно не понимаю свою мать.

      Мы выехали с шоссе и направились на север вдоль Ла Бреи, мимо мебельных магазинов и складских помещений.

      – Похороны оказались довольно странными, – сообщила я, пусть меня никто и не спрашивал.

      – Билли всегда был немного эксцентричен, – рассеянно ответила мама.

      – Я все думаю о нем. – Я хотела приблизиться к нужному разговору, хотела рассказать ей о «Буре» до того, как мы приедем в офис Элайджи и он выполнит эту работу за меня. – Помнишь, как он построил у нас во дворе симулятор, чтобы провести для меня урок об ураганах? Или как он установил опрыскиватели, чтобы создать радугу?

      – Он всегда к тебе хорошо относился, – прошептала она почти печально, будто скучала по нему.

      – Мы ведь были так близки, а потом просто перестали видеться.

      – Мы были близки.

      Мама замолчала, чтобы собраться с мыслями. Огромные витрины сузились до бутиков, кафе и магазинов с замороженным йогуртом.

      Остановившись на светофоре, она добавила:

      – Только Билли нельзя было доверять. Он вечно сбегал. Я понятия не имела, жив он или нет, придет к ужину или, может, уже уехал из страны? И я постоянно волновалась. В один прекрасный момент это перешло все границы.

      – В каком смысле – «перешло границы»?

      Мама наклонилась вперед, чтобы прочитать названия улиц, перпендикулярных Ларчмонту.

      – Ищи Роузвуд.

      Мне стоило сказать, что она не может так просто увильнуть от разговора, стоило напомнить ей слова Просперо: «Узнать о многом ты должна». Я обязана была признаться, что Билли хотел открыть мне правду о прошлом и что в первую очередь я хотела услышать эту правду от нее. Но мама никогда не отвечала на вопрос, если тот даже отдаленно попахивал угрозой. Если она решила не рассказывать, в чем причина их ссоры, я могла и не пытаться уговорить ее.

      Мою маму не сломил бы и тот факт, что Билли для меня что-то приготовил.

      Спустя несколько кварталов мы нашли Роузвуд и припарковались перед юридической фирмой Элайджи Гринберга. Июньское небо затягивали темные, угрюмые и хмурые тучи. Июнь в Лос-Анджелесе отличался легким утренним туманом, от которого ожидаешь пасмурную погоду, но тучи всегда рассеивались, и солнце радовало еще больше оттого, что утро тонуло в дымке. Но сегодня я не увидела в небе ни намека на ясный день.

      Элайджа провел нас в свой офис. Мы уселись в твердые кожаные кресла, пока он искал нужный