Исповедь фаворитки. Александр Дюма

наконец, жалкая гостиница, куда привело нас наше трехсуточное путешествие, – все это не отвечало моим сокровенным грезам, золотистый отблеск которых окрашивал жизнь в поэтические тона.

      Дик снял комнату для Эми и меня; я была истерзана чувством неизвестности, ведь было неясно, в Лондоне ли мисс Арабелла, а потому, наскоро приведя себя в порядок и оставив Эми отдыхать, я взяла под руку Дика и попросила проводить меня на Оксфорд-стрит. Дик не более меня знал о расположении улицы, являвшейся средоточием моих надежд, но он стал расспрашивать прохожих, причем на каждом углу, и в конце концов мы менее чем за четверть часа достигли Оксфорд-стрит.

      Номер «23» красовался на двери очаровательного особнячка, за парадным двором которого можно было рассмотреть сквозь решетку роскошную зелень сада.

      У внушительной двери чинно стоял швейцар в великолепной ливрее.

      Не без страха я обратилась к господину, выглядевшему столь величественно, и слабым, прерывающимся от волнения голосом спросила, в Лондоне ли мисс Арабелла.

      – Что вам угодно от ее милости? – спросил швейцар.

      – Около месяца назад я имела честь повстречать мисс Арабеллу в Честере, – ответила я. – Она велела мне навестить ее в Лондоне, и вот адрес, который она сама мне дала.

      Швейцар дернул за шнур; раздался звон колокольчика, и ко мне спустилась дама лет сорока, видимо экономка.

      – Поговорите с девушкой, миссис Нортон, – проронил швейцар и снова застыл в торжественной неподвижности.

      Я повторила экономке то же, что сказала швейцару, и показала ей бумажку с адресом. Она прочла ее и покачала головой:

      – Действительно, почерк ее милости. Но, к несчастью, ее нет в Лондоне.

      – Ах, Господи, где же она? Ведь я приехала специально для того, чтобы с ней встретиться!

      – Последнее полученное от нее письмо помечено Дувром[67], в нем она оповестила нас, что отправляется во Францию.

      Сердце мое сжалось от этого первого разочарования, и я спросила:

      – А не подскажете ли вы, когда можно ожидать ее возвращения?

      – Не могу сказать. Но, возможно, ее милость будет здесь к началу скачек.

      – А на какое время назначены скачки?

      – Они пройдут с пятнадцатого по двадцать пятое августа.

      – Так что же делать? – спросила я, обернувшись к Дику.

      – Ждать, черт подери! – отвечал тот.

      – Если мисс угодно написать свое имя, – предложила экономка, – как только ее милость прибудет из Франции, мы сообщим ей.

      – Охотно.

      Я вошла в привратницкую и написала на листке бумаги: «Эмма Лайонна»[68].

      – Будьте так любезны, – прибавила я, – передайте мисс Арабелле, что я та самая девушка, которую она повстречала в Уэльсе, на берегу моря, и дала свой адрес, посоветовав приехать к ней в Лондон.

      – А где вас можно найти, если ее милость пожелает отыскать вас?

      – Я пока ничего не могу сказать, я не знаю, что со мной будет.

      – Пока что, – вмешался Дик, – мы подождем ответа

67

Дувр – портовый город на юго-востоке Англии, у пролива Па-де-Кале; из него отправляются суда во Францию (в Кале и Булонь).

68

Героиня Дюма, движимая честолюбивыми помыслами, преобразовала заурядную фамилию «Лайонс» (англ. Lions, аналогичное русской фамилии «Львова») в несколько претенциозное и редкое имя «Лайонна» (букв.: «Львица»).