Перила. Дмитрий Ефанов

ехать, а?

      Воображение, подпитанное бутером, рисует мрачную картину: угрюмые люди с бородами (и с топорами где-нибудь под косоворотками) сосредоточенно пьют чай с сахарком вприкуску (вот, оказывается, к чему относится слово «ПУЭР» на газете!), размышляя, как бы навешать какому-нибудь очередному нарушителю устоев. Причем стол, за которым они чаевничают, круглый (прямо как у короля Артура), поэтому называется все это «кружок».

      – Нет, джентльмены, без такого счастья я как-нибудь проживу! – говорю я почему-то вслух и принимаю волевое решение лишить лютых бородатых людей моего общества. Как-нибудь обойдутся без меня.

      Беру телефон и звоню Даше, чтобы вежливо извиниться: дескать, в другой раз непременно, а сейчас я ужасно занят… например, заболел любимый волнистый попугайчик и надо тащить его в больничку. То есть к ветеринару. Главное, не спалиться, а то вдруг она заведет предметный разговор про этих самых попугайчиков, в которых я совсем не шарю… Впрочем, Даша трубу не берет, то же самое повторяется минут через пятнадцать, поэтому проблема остается нерешенной и все более напрягающей.

      С другой стороны, если даже туда заявиться, что я там скажу, а?! Я же ничего в их темах не секу и непременно облажаюсь, если будут спрашивать. Скажем, догмат какой-нибудь или что там у них бывает…

      На какую-то секунду мне кажется, что это достойная отмазка, чтобы не ехать… Но потом с тоской понимаю, что откосить у меня не получится, как бы я ни старался. Просто потому, что кто-то внутри уже все решил за меня, и упираться бесполезно.

      Уныло возвращаюсь в комнату и, проходя мимо зеркала, вижу свое выражение лица, которое вполне можно публиковать в газетах с подписью «Осужденный после оглашения приговора: 15 лет каторжных работ».

      Из следующих полутора часов ничего достойного в биографию рок-звезды не впишешь – мою посуду, глажу футболку, ищу по всей квартире чистые носки. Но вот что интересно: чем дальше, тем сильнее радует ощущение, что без меня меня женили, и ничегошеньки от бедняжечки не зависит. Ближе к шести настроение меняется на окончательно наплевательское, а в половине седьмого, уже пританцовывая какую-то джигу-дрыгу, я выпархиваю из квартиры с рюкзаком на плече.

      – Главное – не забыть купить пуэр, – говорю я себе вслух и в три быстрых оборота запираю за собой дверь.

      – Простите, а вы мне скажете, когда будет «Степная», да? – в очередной раз (и без особого доверия) напоминаю я тетушке, которая сидит в маршрутке рядом со мной.

      – Скажу-скажу, еще две остановки – и ваша.

      Тетушка, взявшая надо мной шефство, покровительственно кивает и, снова впившись глазами в газету, через секунду забывает обо мне.

      Интересно, что она там такое увлекательное читает? Издание – явно желтее некуда, да еще напечатано на какой-то бумаге типа туалетной. Осторожно кошу глазами и заглядываю в газетный разворот. Ну, конечно, все в лучших традициях: статья, от которой не может оторваться моя спутница, увенчана роскошным заголовком: «Милиционер в Мурманске расчленил и съел гея».

      В очередной раз