Ангел с человеческим сердцем. Ванда Леваниди

свет, принимаясь за дела, и страх стал отступать. Начиняя курицу, я старалась думать о завтрашнем дне, о друзьях, о Лорен, которую не видела уже около недели.

      Во взаимоотношениях с Лорен все совсем иначе, чем с Сони. Она везде, всегда и всюду и, кажется, что ее энергии нет предела. Я всегда должна быть в поле ее зрения, иначе у нее возникает ощущение, что наша дружба себя исчерпала и, как ни странно, с ней я чувствую то же самое. Я становлюсь другой – такой, как она – быстрой, болтливой и забавной. И меня это устраивает. Может, эта ее задорность и пройдет с годами, по мере ее взросления, но я буду одной из тех, кто знал ее такой взрывной.

      Лорен обладает сильным магнетизмом, наверно, благодаря голубизне ее глаз. В ней все не сочетается и этим притягивает взгляд. Черные густые волосы и голубые глаза придают выражению ее лица элегантность и манерность, что также не сочетается со скоростью речи и быстротой в движениях. Она младше ребят на год и учится на втором курсе в нашем же университете, но чересчур умна для своего возраста. На правах подруги детства, она была представлена моим друзьям, и скоро влилась в нашу компанию, благодаря умению быстро налаживать контакты с людьми.

      За ужином я поделилась своими планами, и Мери (так я называла маму за глаза) осталась довольна моим решением присоединиться к друзьям в субботу. Я не стала винить ее в том, что она вмешивается в мою жизнь – это лучше, чем быть обделённой материнским вниманием (все-таки ситуация с Сони оставила большой отпечаток в моем сердце – я стала ценить каждую минуту рядом с мамой).

      Мама – спокойная и самодостаточная женщина, довольно стройная и активная по меркам своего возраста. Ее благородные черты лица с глубокими и очень грустными глазами подчеркивают хронически уставший взгляд, появившийся в результате пережитого горя.

      Отец умер, когда мне было три. Из этих давно минувших дней вспоминаются только слезы матери. После его гибели она очень долго не могла прийти в себя. Причину смерти отца я не знала и, поскольку эта тема до сих пор очень болезненна для матери, она никогда не затрагивалась мною. Мне было страшно снова увидеть в ее глазах зияющую пустоту, которая открывалась мгновенно, от простого намека о разговоре на больную тему. После смерти отца она так и не нашла в себе силы выйти снова замуж, и, возможно, я ей за это благодарна.

      Мы еще немного посидели после ужина за чашкой чая и посплетничали о моих друзьях. Я рассказала ей о последнем разговоре с Ником и тут же стала винить себя за излишнюю болтливость, глядя на ее расстроенное лицо. Заглаживая предыдущий диалог, я призналась ей, что мне тяжело без Роба, а она тут же отметила, что с Сони они гармоничная пара.

      Мама относилась к выбору моих друзей очень скрупулезно и, прежде чем дать добро на то, чтоб отпустить меня с кем—то из них даже просто в кафе, требовала личной встречи в неформальной обстановке. Можно сказать, что все мои друзья прошли «фейс-контроль». И пусть сегодня понятие «друг» немного поменяло свое значение, и другом может слыть даже тот, кто дал списать на контрольной – она старомодна