Старый двор на Фонтанной. Пётр Бильдер

Когда теперь они смогут вернуться? Одному Аллаху известно. Раньше пароходы ходили в Константинополь из всех портов близкого моря по несколько в неделю. Теперь пароходы плывут вдоль моря, а не поперек. Почта из Турции не приходит, а может сын и невестка не пишут, боясь за него и внука. Ну что ж, так правильно. Чего испытывать судьбу, когда она итак каждый день испытывает всех их.

      Потом он молится за здоровье внука, оставленного ему на попечение и воспитание. Ленур мальчик хороший и воспитанный, вот только в мечеть не ходит и не молится. Правда, ходить некуда. Все мечети закрыли. Старики собираются по праздникам у муллы во дворе, но все это до поры, когда и там запретят.

      Вот и он общается дома.

      Хикмет вспомнил, что правоверный молится пять раз в день, но подумал, что Всевышний его поймет, если он это делает два раза: один – утром, второй – вечером. Ведь днем надо работать и думать о пропитании, а это главное для него – главы семьи. Вот если бы сын был дома, а так прости…

      Потом он просит за удачную работу, которая кормит его дом и в конце он вспоминает о жене Деляре, чтобы здоровье продлила её годы как можно дольше. Та уже возится на кухне, растапливая печь. Внук спит в маленькой и узкой как пенал детской.

      Он завершает молитву и с чувством исполненного долга сворачивает коврик и совершает омовение. Солнце встаёт над старым двором, освещая угол кухни и сад напротив.

      Хикмет садится завтракать. Деляра приносит ему кипящий чайник, а он думает о работе. Его сапожная будка ждет его неподалеку на углу, рядом с милицией там же, где раньше была полиция. С околоточным у него раньше были хорошие отношения. Его не трогали и не обижали. Бывало подойдет с сапогами на ремонт, да и то, после норовил рассчитаться или вид делал? За будкой присматривал ночами и в обиду не давал. Теперь надо самому волноваться, чтобы ушлые соседи не взломали ее, в поисках чего – нибудь ценного.

      Хикмет засмеялся – он был веселым человеком.

      Надо сегодня найти на рынке дратвы, гвоздей, хорошо бы у знакомых спросить кожи, резины и прочего, без чего обитатели близлежащих улиц будут ходить босяком.

      «Так они давно ходят голые и босые. Обувь купить можно только в дорогих магазинах, проще ремонтировать ее, пока не разлезутся на ноге», – подумал он и опять рассмеялся.

      Напевая, он вышел во двор, увидел сад Рулевых, своих кур, копошившихся за металлической сеткой возле летней кухни, и ему стало опять хорошо и весело. Из будки вылезла, гремя цепью, старая сука, лохматая и большая дворняга Кара. Она затрясла головой, отряхиваясь после сна, и подставила большую голову под ладонь Хикмета, жмурясь от удовольствия.

      – Извини Кара, забыл тебя с цепи спустить, – огорчился Хикмет. По ночам собака свободно гуляла по двору без цепи. На ночь ворота и калитку запирали на засов. Полуночники лезли через высокий забор. Такие были правила испокон века в этом дворе.

      Он налил свежей воды в миску и поставил перед собакой. Та жадно стала пить воду. Хикмет положил в другую плошку каши.

      «На день хватит», – подумал он.

      Жизнь