Долгое счастливое утро. Наталия Соколовская

домам.

      Не доезжая площади Мужества, посередине которой дымится зеленью маленькая рощица, «пазик» поворачивает вправо и через несколько минут останавливается возле ограды. Ворота открыты. Высыпав из «пазика», десятый «В» проходит на территорию, в глубине которой стоят несколько строительных вагончиков и деревянная вышка без окон и дверей, но с зияющим боковым проемом. После дождя глинистая земля хлюпает под ногами. Десятый «В» озирается: мусора, ради которого их сюда везли, не видно, кроме того, что уже навален в кузова двух грузовиков.

      Из вагончика им навстречу выходит бригадир. Вид у него недовольный. Он кивает Динэре, дает подписать ей какие-то бумаги. Потом достает из мятой пачки папиросу, закуривает, оглядывает десятый «В», усмехается: «Работнички приехали». Тут вылезает вперед Байков и спрашивает: «А мусор-то где?» Бригадир смотрит на него как на придурка: «Да рядом, – и стучит по земле грязным кирзовым сапогом. – Отсюда семьдесят метров всего, – он бросает недокуренную папиросу и кивает в сторону вышки: – Пошли, на лифте прокачу». Десятый «В» на секунду задерживает дыхание, а потом с восторженным воплем устремляется к проему. «Погодите, – кричит бригадир, – учительницу свою забыли». Десятый «В» оборачивается и видит, что Динэра стоит на прежнем месте, как вкопанная. Наконец, она встряхивает головой и подходит к остальным. Выражение лица у нее странное. «Может, останетесь наверху, – спрашивает бригадир. – Если боитесь или плохо себя чувствуете». «Дети без меня не пойдут, я ничего не боюсь, – отвечает Динэра и ни к селу ни к городу добавляет непонятное: – Мне давно было нужно…»

      Внутри вышки никакого лифта нет, а есть устройство вроде лебедки и деревянная клеть с низкими дверцами. Мигают лампочки на приборных щитках. Рычажки, кнопки, провода. «Ничего не трогать, слушать меня», – предупреждает бригадир, а молодой рабочий раздает десятому «В» рукавицы и каски.

      Бригадир разбивает класс пополам, отодвигает задвижку, распахивает дверцы, и первая партия вместе с одним из рабочих и Динэрой заходят в клеть. Раздается громкий резкий звонок, похожий на школьный, потом еще, а после третьего клеть вздрагивает, скрипит и начинает медленно погружаться. Те, кто в клети, молча смотрят снизу-вверх, на тех, кто остался. Делается темно. Потом клеть проезжает первую лампочку, вторую. Это похоже на череду моментальных восходов и закатов. Лампочки тусклые, от одной до другой несколько метров. До земляных влажных стен можно дотронуться. Жаворонок закрывает глаза – это дает чувство защищенности – и пытается перевести глубину, на которую они опускаются, в дома. Если брать тот, в котором живет она, семиэтажный, получится три. Три семиэтажных дома, поставленных друг на друга. Перевернутый небоскреб. Движение клети похоже на страшный повторяющийся сон про лифт, когда, миновав нужный этаж и миновав последний этаж, кабина продолжает самопроизвольно двигаться вверх (или вниз) и движется до тех пор, пока спазм ужаса не прерывает сновидение.

      Жаворонок вздрагивает,