Наталия Соколовская
Список книг автора Наталия СоколовскаяДолгое счастливое утро
Повести и рассказы, вошедшие в эту книгу, – единый текст. Разрозненные на первый взгляд истории соединены волнами лейтмотивов, цепью параллельных событий, кочующими из сюжета в сюжет персонажами. Но есть здесь и сквозной герой – Ленинград-Петербург. Неявно присутствующий в одних текстах и выступающий на первый план в других, город становится действующим лицом на стыке двух планов – документально-реалистического и символического.
Моцарт в три пополудни
Повесть «Моцарт в три пополудни» вошла в книгу «Вид с Монблана» наряду с «Моя тетка Августа», «Винтаж», «Вид с Монблана» и «Сука в ботах». Эти повести и вышедший отдельной книгой роман «Рисовать Бога» скреплены не только системой лейтмотивов, местом действия и тоном повествователя, но и общностью героев. И повести, и роман складываются в единый эпический текст. Проза Наталии Соколовской реалистична при необыкновенной, «галлюциногенной» верности деталей. Но есть в ней нечто, выходящее за пределы реализма и социального протеста: обыкновенные «коммунальные» люди в любой момент могут обернуться мифологическими героями, а места их проживания – библейским «местом безвидным и пустынным», где рядом с жилищем протекает неназванная Река и обитают те, у кого уже или еще нет имен – Мальчик, Девочка, Старик… Поэт Марина Кудимова: «В книге есть новеллы, написанные с такой болью и в такой прекрасной русской традиции, такие тонкие, что они меня просто поразили».
Тёзки. рассказ
«…Схваченный морозом виноград был упоительно вкусным, особенно самые промороженные ягоды, особенно когда они смешивались со вкусом слез. Анна знала – не всякому счастливцу дано испробовать это редкое сочетание» «Сострадательное понимание – вот та краска, которую Наталия Соколовская вносит в нынешний „петербургский текст“ отечественной литературы. Тонкая наблюдательность, необидный юмор, легкая и динамичная интонация делают ее прозу современной по духу, открытой для живого, незамороченного читателя» (Ольга Новикова, прозаик, член редколлегии журнала «Новый мир»).
Моя тетка Августа. рассказ
Тетка была родной, но чужой. Она была старшей сестрой моей матери. Я начала помнить ее с третьего нашего знакомства. А может, с четвертого. Она «моталась по гарнизонам» (ее выражение) вместе с мужемвоенным. Последний перерыв в нашем общении составил несколько лет. Мне шел девятый, когда я познакомилась с ней по-настоящему… «Сострадательное понимание – вот та краска, которую Наталия Соколовская вносит в нынешний „петербургский текст“ отечественной литературы. Тонкая наблюдательность, необидный юмор, легкая и динамичная интонация делают ее прозу современной по духу, открытой для живого, незамороченного читателя» (Ольга Новикова, прозаик, член редколлегии журнала «Новый мир»).
Сука в ботах. повесть
Повесть «Сука в ботах» вошла в книгу «Вид с Монблана» наряду с «Моя тетка Августа», «Моцарт в три пополудни», «Вид с Монблана» и «Винтаж». Эти повести и вышедший отдельной книгой роман «Рисовать Бога» скреплены не только системой лейтмотивов, местом действия и тоном повествователя, но и общностью героев. И повести, и роман складываются в единый эпический текст. Проза Наталии Соколовской реалистична при необыкновенной, «галлюциногенной» верности деталей. Но есть в ней нечто, выходящее за пределы реализма и социального протеста: обыкновенные «коммунальные» люди в любой момент могут обернуться мифологическими героями, а места их проживания – библейским «местом безвидным и пустынным», где рядом с жилищем протекает неназванная Река и обитают те, у кого уже или еще нет имен – Мальчик, Девочка, Старик… Поэт Марина Кудимова: «В книге есть новеллы, написанные с такой болью и в такой прекрасной русской традиции, такие тонкие, что они меня просто поразили».
Винтаж. повесть
Повесть «Винтаж» вошла в книгу «Вид с Монблана» наряду с «Моя тетка Августа», «Моцарт в три пополудни», «Вид с Монблана» и «Сука в ботах». Эти повести и вышедший отдельной книгой роман «Рисовать Бога» скреплены не только системой лейтмотивов, местом действия и тоном повествователя, но и общностью героев. И повести, и роман складываются в единый эпический текст. Проза Наталии Соколовской реалистична при необыкновенной, «галлюциногенной» верности деталей. Но есть в ней нечто, выходящее за пределы реализма и социального протеста: обыкновенные «коммунальные» люди в любой момент могут обернуться мифологическими героями, а места их проживания – библейским «местом безвидным и пустынным», где рядом с жилищем протекает неназванная Река и обитают те, у кого уже или еще нет имен – Мальчик, Девочка, Старик… Поэт Марина Кудимова: «В книге есть новеллы, написанные с такой болью и в такой прекрасной русской традиции, такие тонкие, что они меня просто поразили».
Литературная рабыня
Премия им. Н. Гоголя (2008) Длинный список премии «Большая книга 2008» Иногда лаконичный медицинский диагноз дает почувствовать истинную ценность жизни, а гул томографа оказывается самым подходящим фоном для воспоминаний… Героиня по профессии редактор, а по призванию – поэт. Она закончила знаменитый и полускандальный московский Литературный институт на излете советского строя, а к началу повествования работает в издательстве образца «постсоветского капитализма с получеловеческим лицом». После окончания Литературного института Даша оказывается в Грузии. Туда привела ее любовь к поэту Борису Пастернаку. Но в этой стране она находит и собственную, уже реальную любовь, которая развивается на фоне трагических событий апреля 1989 года и гражданской войны 1991 – 1992 годов, в которые вовлечена она сама и в которой принимает участие ее возлюбленный, журналист Ираклий. Даша возвращается в Ленинград, который за это время стал Петербургом. Ираклий остается в Тбилиси. Скоро у Даши рождается сын. Так начинается ее «обычная» жизнь в распадающейся стране. В роман вплетены судьбы женщин, чьи книги переписывает Даша. Это эксцентричная полуавантюристка Каталина Хуановна (бывшая Катя) и немая певунья из горной азербайджанской деревушки Айдан, чья трагическая судьба занимает в книге едва ли не такое же важное место, как судьба самой героини, может быть, потому, что это связано с «кавказской тематикой». Рассказ об издательском бизнесе девяностых, об отношениях с начальством и авторами, об особенностях отечественного книгоиздания – это смех сквозь слезы. Любимая русская реакция на трагическое. В оформлении обложки использована работа Екатерины Посецельской.
Сука в ботах
Люба давно уже не смотрела на небо. Все, что могло интересовать Любу, находилось у нее под ногами. Зимой это был снег, а если вдруг оттепель и следом заморозки◦– то еще и лед, по весне – юшка из льда и снега, осенью – сухая листва, а после месиво из нее же, мокрой. Плюс внесезонный мусор. Было еще лето. Летом был все тот же мусор из ближней помойки, растасканный за ночь бездомными собаками (потом конкуренцию им составили бездомные люди), на газонах бутылки из-под пива (а позже и пивные банки), окурки, сорванные со стен объявления и собачье дерьмо. Летом все это наблюдалось в чистом виде, без примеси грубых осадков, разве что сбрызнутое дождем…
Рисовать Бога
Славик принадлежал к той категории населения, для которой рекламки возле метро уже не предназначались. Бойкие девушки и юноши протягивали направо-налево листочки с информацией об услугах и товарах, но Славика упорно игнорировали. Точно он был невидимкой. Ничего странного для Славика в этом не было. Он знал, что лично его – нет. И не обижался…
Моя тетка Августа
Тетка была родной, но чужой. Она была старшей сестрой моей матери. Я начала помнить ее с третьего нашего знакомства. А может, с четвертого. Она «моталась по гарнизонам» (ее выражение) вместе с мужем-военным. Последний перерыв в нашем общении составил несколько лет. Мне шел девятый, когда я познакомилась с ней по-настоящему…