Ошибка каскадера. Даниил Гуревич

является лучшим доказательством существования Творца». А зло, которое делают люди, опять повторил он, они уже сами к этому пришли, в них это не было заложено.

      В разговорах они не заметили, как прошло время, и, когда они вернулись, Жженов уже разводил костер, положив между двумя большими камнями небольшую решетку, которую достал из своего вместительного рюкзака. Рядом на траве все еще трепыхались две большие рыбины.

      – Маленькую рыбешку я сразу выбрасывал, – улыбаясь, оправдался Жженов.

      Григорий Исаевич открыл чемодан и достал пакет с бутербродами, бутылку с минеральной водой и лимонадом для мальчиков.

      – Минуточку, – поднимаясь с земли, сказал Жженов. – У меня для нас с вами, Григорий Исаевич, есть что-то получше минералки.

      Он пошел к воде и вернулся с двумя мокрыми бутылками пива.

      – Холодные, как из холодильника, – потряс бутылками Жженов…

      Вернувшись в город, они сначала подвезли Григория Исаевича к театру, а потом Жженов отвез ребят к Авику.

      – Так, не забудьте, Андрюша, я вас жду в четверг к одиннадцати на «Ленфильме». Пропуск я вам выпишу. Хотите, и в школу записку напишу?

      – Спасибо, не надо. Я классной сам скажу – она поверит.

* * *

      В следующий четверг охранник на проходной «Лен-фильма», где на Андрея уже был выписан пропуск, показал, как ему пройти во второй павильон, в котором снимался фильм. Войдя на территорию студии, Андрей оказался в совершенно необычной для себя обстановке: люди вокруг него, словно муравьи, деловито спешили по своим маршрутам, которые частенько пересекались, и тогда они либо, останавливаясь, начинали что-то бурно обсуждать, либо, приветственно помахав друг другу рукой, продолжали свою спешку. Создавалось впечатление, что здесь все друг друга знают. А главное – все эти люди были заняты объединяющим их делом, которое они очень любят. Оказавшись в водовороте такой непривычной для себя обстановки, Андрей почувствовал такое же непривычное для себя волнение. Еще большее волнение он испытал, когда вошел в павильон. Громадное помещение было погружено в полумрак, и только его центральная часть, где была установлена декорация двора – деревянный забор, искусственная трава, два искусственных же дерева, – была со всех сторон и даже сверху, с подвешенных софитов, ярко освещена огромными прожекторами. Около забора, поглядывая по сторонам, молча стояли трое парней; в нескольких шагах от них группа мужчин, среди которых был и Жженов, что-то оживленно обсуждала. Увидев Андрея, Жженов призывно помахал ему рукой.

      – Познакомься, Андрюша. Дмитрий Федорович Круглов – режиссер-постановщик, Сергей Федорович Пригодин – главный оператор, – представил Жженов. – А это Андрюша. Он в вашем распоряжении.

      Они обменялись рукопожатиями, и режиссер объяснил Андрею, что тому нужно будет делать; оператор сказал, что он будет снимать Андрея со спины, наездом, вон той камерой – он указал на огромную камеру, стоящую на платформе на рельсах, – так что Андрей должен будет встать на