Пять мужчин. Ольга Болгова

вы так мило обломали меня в кинозале, – добавляет он после паузы, незаполненной моим ответом.

      Хмыкаю, отворачиваюсь от него и наблюдаю, как поднявшийся ветер несет по пляжу пестрый зонт, за ним бежит полная женщина в цветастом, под стать зонту, купальнике, смешно размахивая руками. Народ начинает спешно скручивать свои коврики, покрывала и лежаки.

      – Пойдемте, – говорит мой нечаянный собеседник и улыбается. Лицо его от улыбки становится доверчиво-мальчишеским. – Я знаю здесь поблизости очень неплохое местечко. Там, кстати, готовят вполне приличный кофе.

      Потерев нос, облупившийся, несмотря на все старания по его спасению, со всей дури вдруг соглашаюсь. Когда мы добираемся до разрекламированного лохматым верзилой заведения, капли дождя уже шуршат в листве платанов, стучат по плиткам набережной и по парапету, оставляя на нем темные влажные пятна.

      Подхвачен ветром пестрый зонт,

      Как парус без руля и судна,

      Набух дождями горизонт,

      А мы смеялись безрассудно

      И пили кислое вино,

      Болтали, вольные до дури,

      Казалось, было все равно,

      В словах, как в море, мы тонули.

      Слова не значили ничуть,

      Они стекали, словно лава,

      Их дождь смывал, шепча лукаво:

      «И будь, что будет, как-нибудь».

      ********

      Вроде бы все готово. Осматриваю кухонный стол, заставленный вазочками с салатами. На плите в сотейнике курица. Толстый черный кот по имени Черный по обыкновению бродит под ногами, требовательным мяуканьем напоминая о своем голодном и холодном существовании. Позвонила Марье и попросила купить по дороге вина, на что подруга возмущенно ответила, что без зелья они и не собирались приходить. Можно присесть и выпить чашку чаю, чтобы прийти в себя и хоть немного успокоиться после сегодняшних катаклизмов. Открываю кран, ставлю под струю воды чайник и чувствую запах горелой ткани. О, черт, я же включала утюг, чтобы погладить блузку, которую собралась надеть! Набрав скорость, влетаю в комнату, – над гладильной доской зловеще струится дым! Выдернув шнур из розетки, хватаю утюг и вижу тлеющее по краям отверстие на некогда белом в цветочек чехле! Поистине, хочешь получить набор неприятностей в одной упаковке, доживи до сорока! Убрав следы своей забывчивости, решаю, что никакую блузку ни гладить, ни надевать не буду, и достаю из шкафа любимое старомодное серое платье, украшенное кружевной вставкой. Разложив его на диване, расправляю кружево, вьющееся тонкими плетешками, колечками и вензелями. Это – работа моей бабушки. Кружево долго лежало среди обрезков ткани, каймы, витков мулине и прочих мелочей в старой шкатулке, пока мне не пришло в голову приладить его к платью, от чего последнее приобрело какую-то особую харизму. Вспоминаю бабушку и становится грустно, но едва начинаю грустить, как звонок телефона возвращает в сегодняшний день.

      – Дщерь, – говорит в трубку отец. – С утра не дозвонился, поздравляю, дорогая моя, дата у тебя хорошая, основательная…

      – Спасибо, папа, – ответствую я.

      Знал