Пять мужчин. Ольга Болгова

вероятности была ее матерью, не выведет ее из комнаты.

      – Позвольте, мадам… – оборвал хозяйку Стас, – Может быть, вы выйдите, а потом мы спокойно обсудим создавшееся положение?

      – Я тебе не мадам, ты, развратный наглец! Я сейчас вызову милицию!

      – В таком случае, лучше уж полицию нравов, – парировал Стас, а я желала лишь одного: провалиться, исчезнуть, улетучиться из этой комнаты. «Полиция нравов» вызывала у моей, всегда прежде вполне доброжелательной хозяйки новый взрыв возмущения оскорблением, нанесенным добродетели и святости ее дома.

      – Стас, – шептала я, – не спорь…не надо, прошу тебя…

      – Да выйдите же вы из комнаты, в конце концов! – взорвался он.

      Женщина с девочкой исчезли за дверью, до хозяйки тоже дошло, что ей стоит удалиться, и она, бросив в мою сторону, – «чтоб ноги твоей в моем доме не было», – вышла, хлопнув дверью. Вот так все и закончилось, почти так же как и началось: нежданно и быстро, – оборвавшись на недопетой, недотянутой ноте. Мы слишком увлеклись, презрев реальный мир, и он жестко отплатил за невнимание к себе, больно ударив оземь.

      *******

      «Позднее зажигание, – крутятся в голове слова, уже добрых пять минут, как крутятся. – Позднее зажигание».

      Двери за экскурсантами закрылись, и в мастерской наступает тишина, а я почему-то слышу стук своего сердца. Снова бухает дверь, это возвращается Марина, бежит в цех обжига, где сейчас орудует Андрей.

      – Отработали, Дина Николаевна? – улыбается мне на ходу.

      Бросаю ответную улыбку и согласно киваю, думая о своем. Позднее зажигание – это внезапное волнение, прилетевшее невесть откуда, когда я вдруг подумала, что несколько минут назад практически обнимала Станислава. Но таким же образом, здесь, за гончарным кругом, я обняла уже не один десяток мужчин, с чего это вдруг на меня накатило нездоровое возбуждение? Вдруг проснулись и взыграли гормоны? С какой стати этот тип будоражит мое воображение? Может быть, из-за ощущения некой опасности, связанной с его похожестью на того парня из банка? Странного совпадения имён? Череды наших случайных, ничем не объяснимых встреч? Его молодости? Потянуло на молодых мужчин? Так сказать, седина в бороду… то есть…куда?

      Обуреваемая этими тяжкими думами, выбираюсь со своего рабочего места, выставляю на стеллаж для сушки результаты сегодняшней деятельности: высокие конусовидные чашки и два цилиндрической формы чайника с короткими лукавыми носиками, которые мне ужасно нравятся. А еще мне, черт побери, нравятся глаза Станислава: кажется, они серые, и он очень симпатично щурит их. Но зачем они мне нравятся?

      «Он старше Николы всего на восемь лет, – напоминаю я себе. – И возможно, явится сегодня вечером». Стащив фартук, мою руки, переодеваюсь и решаю отправиться к отцу.

      Папа, как всегда, встречает вопросом, обедала ли я, и тут же, не дожидаясь ответа и нещадно хромая, тащит меня на кухню.

      – Сварил изумительный луковый суп, по рецепту… – родитель насаживает на переносицу очки, открывает толстую потрепанную кулинарную книгу и начинает зачитывать рецепт.

      Мой