«Мяч в игре»: Футбол в советской художественной прозе. Павел Андреевич Юрин

терминологии»[78] в поэме «Летающий пролетарий» (1925), как симптом «дачной горячки», отрывающей поэта от работы, в стихотворении «Весна» (1927). Наконец, в стихотворении «Товарищи, поспорьте о красном спорте!» (1928) игра мыслится Маяковским как нецелесообразное спортивное занятие, вследствие которого люди уподобляются животным[79], а действия людей «изображаются как бессознательные, рефлекторные»[80]:

      Но зато —

            пивцы́!

                  Хоть бочку с пивом выставь!

      То ли в Харькове,

                  а то ль в Уфе

      говорят,

                  что двое футболистов

      на вокзале

            вылакали

                  весь буфет.

      И хотя

            они

                  к политучебе вя́лы,

      но зато

            сильны

                  в другом

                        изящном спорте:

      могут

            зря

                  (как выражаются провинциалы)

      всех девиц

            в окру`ге

                  перепортить![81]

      На наш взгляд, авторы монографии о футболе в поэзии 1910–1950 годов точно раскрывают причину неприязни и нелюбви Маяковского к футболу и спорту в целом: «Посвятивший всего себя служению “новому” и яростному отрицанию “старого”, мечтавший вместе с пионерами и комсомольцами “выволакивать будущее”, но отнюдь не увлекавшийся спортом в целом и футболом в частности Маяковский не мог не испытывать острой ревности, слыша разговоры о футболе как главной игре “молодых”»[82].

      Изначально негативное отношение к спорту было присуще и М. Горькому, осуждавшему распространение спортивных зрелищ и видевшему в них потворство культуре Запада. Однако в 1930-е годы, незадолго до смерти, писатель изменил прежнюю точку зрения. Перемена воззрений на спорт иллюстрируется, например, в статье Горького «Динамовец начеку», написанной 12 октября 1932 года. За три дня до появления этой статьи Горький встретился с членами общества «Динамо» и с восторгом говорил о развитии физкультурного движения в СССР. Е. Рябчиков, один из слушателей Горького в тот день, вспоминал:

      Физкультура – не самоцель, убеждённо говорил Горький, физкультура – средство избавления советского человека от болезненных явлений прошлого, средство оздоровления нашего общества, непрерывного движения и развития в сторону революционной, социалистической организации человеческих единиц и групп.

      <…>

      Рассказав нам о буржуазном спорте, Алексей Максимович обратил особое внимание на то, что «культурой мускулов» усердно занимаются во всех буржуазных государствах и там эта «культура мяса идёт в явный ущерб культуре мозга». Советская физическая культура, говорил Горький, должна быть частью всестороннего, гармонического воспитания умного, красивого, жизнедеятельного человека – творца нового социалистического общества

78

Там же. С. 94.

79

Пример экспликации негативного отношения к футболу в прозе 1930-х годов, коррелирующий с отношением к игре в стихотворениях Маяковского, находим в тринадцатой главе романа К. К. Вагинова «Гарпагониана», в которой незнакомец в разговоре с одним из главных героев произведения, систематизатором Анфертьевым, с ностальгией вспоминая о былых временах, говорит: «А теперь всё футбол, бокс – мерзость одна, даже настоящей французской борьбы нет» (Вагинов К. К. Гарпагониана. Вставки для второй, неоконченной редакции // Вагинов К. К. Полное собрание сочинений в прозе. СПб., 1999. С. 492).

80

Акмальдинова А. А., Лекманов О. А., Свердлов М. И. Указ. соч. С. 96.

81

Маяковский В. В. Товарищи, поспорьте о красном спорте! («Подымая гири и гантели…») // Маяковский В. В. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 9. М., 1958. С. 176.

82

Акмальдинова А. А., Лекманов О. А., Свердлов М. И. Указ. соч. С. 99.