Блуждающие токи. Затерянная на Земле. Анри Юз

сотни раз подозревала мужа в измене, но, устроив очередной скандал, всегда оставалась с пустыми руками, неловко ухватившимися за ложные сведения.

      Мысль о том, что Эдуард был слишком хорош для неё, а она слишком заурядна для него, горькой слизью сползала по темным стенкам сознания, но никогда не была поднята в голове Лидии для анализа.

      – А где крендели? ― поинтересовалась Роза, покончив с сосисками и салатом.

      Лидия негодующе встрепенулась от своих мыслей и молча поставила корзину с выпечкой перед дочерью.

      Дочь прихватила три штуки и, опуская ноги со стула, без особой эмоциональности поблагодарила мать:

      – Спасибо за ужин.

      Уголки губ Лидии неискренне сморщили впалые щеки. Роза уже не смотрела на неё, потому что направлялась наверх в свою комнату, чтобы лежать на столе, есть крендели и наблюдать, как темные облака принесут мрак ночи в Эринтсваген.

      Лидия с отягощенным грустью трудом съела несколько ложек гречи, помыла посуду, посидела немного без дел и мыслей в тишине, и когда, в окно уже заглядывало сонливое завершение дня, женщина тоже поднялась наверх.

      Лидия нашла мужа то ли бесцельно слонявшимся в коридоре, то ли затаившимся у дверей дочери.

      – Что ты тут делаешь, Эдуард? ― достаточно громко спросила его жена с недоумением.

      Застигнутый врасплох Ротенгоф вздрогнул, обернулся, но тут же возмущенным шепотом ответил:

      – Она опять раскладывает свои записи!

      – А ты хочешь ей помочь, я не понимаю?

      – Я пытаюсь проследить логику её мысли, может быть доктору Стурлссону это поможет лучше понять заболевание Розы.

      – Ну и как она там раскладывает? ― Лидия подошла ближе, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь.

      – Тихо! Не подходи! ― зашипел на неё Эдуард, ― ты её своим шумом отвлечешь!

      – А ты, значит, не отвлекаешь! ― Лидия, однако, остановилась и повернула в их с мужем комнату.

      – Я не двигаюсь с места уже давно!

      – Господи, Эдуард, хватит ерундой заниматься, иди спать! ― недовольно ответила ему жена.

      – Уже иду, только проверю, закрыта ли форточка в кабинете.

      Лидия ничего не ответила на это и только захлопнула за собой двери их спальни.

      Эдуард не мог, заглянув в свой кабинет, просто закрыть форточку и вернуться, он обязательно застрянет там минут на пятнадцать, разглядывая свои бумаги и думая о вечном. Его можно не ждать, если муж вдруг найдет свою старую записную книгу с неосуществленными проектами: он будет всю ночь сидеть и сокрушаться о минувшем, пытаясь составить новый бизнес-план для претворения этих проектов в жизнь.

      Поэтому, когда Ротенгоф вернулся в спальню, Лидия уже приняла душ, почистила зубы, переоделась в хлопковую сорочку до колен и собиралась накрутить на влажные волосы бигуди.

      –Зачем ты эти глупые штуки надеваешь себе на голову? Мы же на даче! ― простодушным голосом спросил Эдуард, неожиданно подходя к жене сзади