Сухотин. Алики Пирамида

ты летаешь, так я и оборачиваюсь!

      – Давайте оставим в стороне технические тонкости, – сказал я,  вставая между враждующими сторонами. – Антон Карлович, присядьте. И вы, Пелагея…

      – Михайловна, – сказала Паладдя.

      – Пелагея Михайловна, тоже сядьте. Анна Константиновна, не попросите ли принести нам всем чаю?

      – А теперь, Антон Карлович, – сказал я, когда у всех нас в руках были расписные чашки, а на столе стояло печенье в вазочке и высилась горка бутербродов. – Теперь, Антон Карлович, расскажите нам о банде Якова. Вам сообщили, где они?

      Но Вульф не стал отвечать на мой вопрос.

      – Я ей не верю, – процедил он сквозь зубы, кивая на Паладдю.

      – С ее стороны весьма опасно вводить нас в заблуждение, вам не кажется? Что она будет делать, если она не настоящий оборотень? Ее ведь сразу убьют.

      – Но она… она…

      – Антон Карлович, мы все ждем ваших указаний, – устало произнес Григорий Андреевич, и, слава всем психиатрам! – опять попал в точку. Вульф сразу подобрел: в кои-то веки кто-то ждал от него указаний.

      – Тот мужик, Яков и его банда, они здесь. В Перми, – произнес он важно. – Где их логово, мне неизвестно, но зато я знаю, где они бывают каждый день. В ресторане «Крым».

      Мне захотелось узнать, где логово самого Вульфа, не в гостиничном же номере он держит запасы человеческой крови, но я сдержался.

      – Они пока просаживают награбленные деньги, – продолжил Вульф. – Но как только средства у них закончатся, они вновь возьмутся за грабеж. Скорее всего, здесь же.

      – Значит, Пермь бдит не зря, – сказал я. – Ты сможешь справиться с восемью вампирами? – повернулся я к Паладде.

      Паладдя неопределенно повела плечами, но в раздумьях сидела недолго.

      – Может, этого упыря прибить? Так, для проверки? – спросила она, усмехаясь в лицо Вульфу.

      И Вульф снова принялся ругаться дрожащим голосом.

      16. Ресторан.

      Ресторан «Крым» занимал два этажа. Верхний отделан был ярко и грубо, с претензией на шик. В залах были эстрады для оркестра и для цыганского и русского хоров, а громогласный орган заводил вперемешку между хорами по требованию публики кому что нравится – оперные арии мешались с Камаринским, и гимн сменялся излюбленной«Лучинушкой». Здесь утешались загулявшие купчики и разные приезжие. Первый этаж здания ресторану не принадлежал, и был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем домом, находился огромный подвальный этаж, весь отданный под трактир. И если верхний ресторан только в темное время суток считался местом разгульным и опасным, то нижний был таким всегда, и именно там целыми днями пропадал Яков со своими людьми.

      Но было у этого злачного места и преимущество – его размеры и плохое освещение, подкрепленное густым табачным дымом, что позволяло мне и Двинских совершенно спокойно наблюдать за бандой, не опасаясь, что они как-то выделят нас из общей массы. А еще там было очень грязно – липкие, засиженные мухами столы, мутная