Слезы Бодхисаттвы. Алексей Ильин

навстречу родителям и горячо обнял их.

      Пучеглазый Тян со своей супругой тоже станцевали довольно ловко. Глядя на жену соседа, Викрам удивлялся, как такой толстушке удается настолько свободно и быстро перепрыгивать через быстро движущиеся бамбуковые палки, изображая при этом весьма изящные танцевальные пируэты.

      В конце концов даже беззубый Свай решил тряхнуть стариной и пустился в пляс, взяв в качестве партнерши свою старушку-племянницу. В деревне говорили, что много лет назад Свай был одним из лучших танцоров во всей провинции. На одном из танцевальных вечеров он познакомился со своей женой, с которой они прожили почти сорок лет, пока она не умерла в своей постели, окруженная пятью любящими детьми и целой толпой внуков.

      Свай, которому оставалось всего несколько недель до восьмидесятилетия, уже давно утратил свою былую танцевальную энергию и то и дело спотыкался о палки, хоть крестьяне и старались двигать их как можно медленнее и осторожнее. При этом старик умудрился ни разу не упасть, как и его племянница, которой тоже давно перевалило за семьдесят.

      – Ну вот, есть еще во мне силушка-то! – воскликнул Свай, закончив свой танец. – Хоть и старик совсем, а ноги-то еще двигаются, а стало быть, и танцуют! Да и ты, старушка, тоже еще хоть куда! Учитесь, молодежь!

      Все громко зааплодировали жизнерадостному старику, который долго и с удовольствием раскланивался перед благодарной публикой, как заправский артист. Двое маленьких внуков Свая подбежали к деду и принялись прыгать вокруг него, визжа от восторга. Викрам еще раз мысленно позавидовал Сваю, у которого была такая большая и дружная семья.

      Когда окончательно стемнело, площадку для танцев осветили несколькими высокими факелами. Все желающие похвалиться своим мастерством в «робам анграе» показали, на что способны, и танцевальная часть вечера подошла к концу. Однако жители деревни не собирались расходиться по домам.

      Вторая часть вечера традиционно посвящалась пению, и здесь родители Викрама тоже были признанными мастерами: с мягким тембром Совади и густым баритоном Хиена никто не мог соперничать.

      Викрам, затаив дыхание, слушал, как его мать поет грустную песню о любви крестьянки и принца, а отец тихо подпевает ей в нескольких особо чувственных местах. Слепой старик Сэн аккомпанировал им на своей старой деревянной флейте, на которой он играл уже много-много лет. Тихие мелодичные звуки его флейты смешивались с чарующим голосом Совади и стрекотом цикад. Собравшиеся во дворе крестьяне наслаждались песней, кто-то чуть слышно подпевал, а некоторые особо чувствительные женщины даже всплакнули, сочувствуя героям баллады, несчастным влюбленным, которым не дано было быть вместе.

      Когда Совади затянула вторую песню, на этот раз веселую и шутливую, Викрам вдруг заметил, как в свете факелов мелькнуло лицо Кмао со шрамом на левой щеке. Он стоял, спрятавшись за одну из свай дома,