.

к уголовной ответственности за совращение несовершеннолетней Барашковой, а, следовательно, за доведение Барашковой до убийства Рогожина, за убийство Рогожиным Барашковой, за доведение Рогожиным и Барашковой до безумия Мышкина, и за все плохое, что случилось в рамках этого дела гражданина Тоцкого. Это же очевидно!

      СУДЬЯ. (Думает, смотрит на часы.) Сколько времени прошло с начала нашего заседания? Да… Мало… Мало… Между тем, зрители… собрались… деньги… опять-таки… Ну, смотрите, господин адвокат, вам же Тоцкого и защищать.

      АДВОКАТ. Выкручусь как-нибудь.

      СУДЬЯ. Вот и хорошо.

      ПРОКУРОР. А как же Барашкова?

      СУДЬЯ. А что вам Барашкова? Перемололи ей косточки, и будет с нее. Она, если в чем и виновата… вот, кровью искупила. Омыла, так сказать, свои прегрешения.

      МЫШКИН. Правильно!

      ПАРФЕН РОГОЖИН. Верно говоришь, судья. Кровь – дело серьезное.

      ПРОКУРОР. Ну, хорошо. Как скажете. Мы, знаете, давно присматриваемся к гражданину Тоцкому, к этому сомнительному, порочному человеку.

      АДВОКАТ. Ну, это всенепременно!

      ПРОКУРОР. И зря вы ерничаете, господин адвокат. Как известно, гражданин Тоцкий, напортачив, укатил за рубежи нашей родины. Нашел себе очередную… пассию. Так вот, мы заблаговременно приняли меры к его разысканию и экстрадиции. И ведь нашли, и добились выдачи! Ввести гражданина Тоцкого Афанасия Ивановича!

      Действие третье

      Тоцкий. Иволгин

      Появляется довольный жизнью престарелый франт – Афанасий Иванович Тоцкий, занимающий место Барашковой на скамье подсудимых.

      ТОЦКИЙ. Настасья Филипповна, голубушка! Все знаю, душа моя. Кошмар, кошмар! Верьте: сердце кровью обливается! (Бросает в адрес Рогожина.) Ах, какой злодей! Подлый человек! Изверг!

      ПАРФЕН РОГОЖИН. Паскудник!

      ТОЦКИЙ. Я, быть может, и паскудник. Вот только я эту красоту… э-э-э… по назначению. Вы же взяли и… зарезали, как свинью! Мясник!

      СУДЬЯ. Гражданин Тоцкий, о прегрешениях гражданина Рогожина мы уже поговорили. Вы знаете, с какой целью вас экстрадировали в Россию?

      ТОЦКИЙ. Знаю, ваша честь! Сластолюбец! Сластолюбец «закоренелый и в себе не властен»! Сладострастник НЕИСПРАВИМЫЙ! И признавался в том открыто, не таясь. И Настасье Филипповне, и генералу Епанчину Ивану Федоровичу об этом свидетельствовал. А что меня экстрадировали – так это замечательно! Признаться, мне моя нынешняя супруга – француженка – надоела хуже пареной репы. Ох уж эти француженки высшего общества, эти маркизы, эти легитимистки. Париж, Бретань… Ах, Настасья Филипповна! Какая демоническая красота! Говорю, как на духу. Нет сил! Понимаете, ваша честь… Сердцу, ему еще можно приказать, а вот чреслам… Чресла не обманешь! Да-с! А я человек уже не молодой: не первой, так сказать, свежести. И потому нахожусь в поиске… кого-нибудь посвежее. (Надевает монокль и искательно всматривается в зал в поиске «кого-нибудь посвежее». )

      ПРОКУРОР.