1 | Плато. Диалоги. Александр Левинтов

эй, приятель! Что ты тут делаешь?

      Незнакомец: отдыхаю.

      Чужеземец: а куда ты идешь?

      Незнакомец: из города.

      Чужеземец: я не спрашиваю, откуда ты идешь: ясно, что ты идешь из этого города.

      Незнакомец: тем не менее, я иду из города. Даже когда я вхожу в какой-нибудь город, я помню, что иду из другого города и выйду из этого. Поэтому не очень-то интересуюсь им, ведь все равно я из него выйду.

      Чужеземец: но сейчас ты сидишь и это мне по дороге: признаться, я немного устал и, если ты не возражаешь, я готов нарушить твое уединение.

      Незнакомец: что ж, давай поговорим.

      Чужеземец: кто ты?

      Незнакомец: я – ученый.

      Чужеземец: ты что-то исследуешь?

      Незнакомец: нет, скорее я размышляю.

      Чужеземец: тогда ты не ученый, а философ.

      Незнакомец: нет, я – ученый, потому что у меня есть предмет размышлений.

      Чужеземец: каков же он?

      Незнакомец: я сам.

      Чужеземец: впервые вижу ученого мыслителя-одиночку. Разве такое возможно? На ученом греческом языке мышление называется dianoia, а это означает, что в нем участвуют хотя бы двое: ведь это разговор, соревнование, совместное действие.

      Незнакомец: размышление – занятие укромное, но в нем действительно участвуют двое: я сам и Богъ во мне.

      Чужеземец: это как совесть?

      Незнакомец: нет. Это противоположно совести. Со-весть – система запретов и табу, которые в принципе нельзя обсуждать и по поводу которых в принципе нельзя размышлять. Это надо только выполнять, а если нарушаешь, то беспричинно и против собственной воли начинаешь страдать и мучиться. Совесть – основа и остов нашего сознания и когда мы позволяем себе своевольно вторгнуться в ее пределы и устои, наступает раскаяние.

      Чужеземец: что же такое размышление?

      Незнакомец: мышление или размышление, логически законченная единица мышления, dianoia, в отличие от совести, которая есть наша неосознаваемая память о предыдущих инкарнациях (именно поэтому совесть сильней нас), всегда актуально, оно находится в презенсе, оно – настоящее и только для этого существует.

      Чужеземец: что же тогда обращено в будущее?

      Незнакомец: строго говоря, никакого будущего нет и быть не может, но коль скоро мы придумали себе такую несуществующую сущность, то нам и пришлось придумать для нее нечто в себе для обеспечения этой сущности. Мы, например, обеспечиваем себе будущее верой, надеждой и любовью.

      Чужеземец: страхом – также.

      Незнакомец: ты прав, Чужеземец. И страхом. Но если вера, надежда и любовь – это средства будущего в нас как вместителях Бога, то страх – дьявола.

      Чужеземец: и, так как действия дьявола контролируются Богом, можно сказать, что страх Божий – добро, творимое силами зла. Я, кажется, стал понимать, что говорил Фаусту Мефистофель во время презентации. Но вернемся к предыдущей мысли: за совестью