Ферзь. На грани. Елена Рейн

Она сама ко мне придет.

      У нее есть только один-единственный путь – это помощь Медведева, но, как я понял, сам владелец охранного бизнеса с Лисиной на контакт не выходил, только давал указания своим людям. Пока не понимал кто помогал, да и было абсолютно плевать, но если не он, то Лотову сразу найдут и тут главное – не упустить момент, и понять, что от нее хотят люди Коханова.

      Еще немного и все станет ясно…

      Прошел дальше и сел в джип, ожидая звонка. В салоне витал стойкий аромат морской свежести, шедший от мелового ароматизатора японского производителя Eikosha. Услышав грубую ругань и детский плач, резко повернул голову и увидел у ближайшего подъезда валяющегося мужика, а над ним кружили два пацана, с разницей в несколько лет. Они пытались поднять пьяного и слезно просили пойти домой. Хотел отвернуться и дальше заниматься своими делами, но ярость сдавила легкие. Уж слишком эта мерзость напомнила прошлое.

      Достал сигарету из пачки и вышел, закрыв дверь, продолжая наблюдать.

      Пацан десяти лет просил отца подняться, дергал за плечи, а тот ругался последними словами, откидывая ребенка. Темноволосый, худой мужчина почти захлебывался в луже и в своих отходах. Вид трясущегося второго пацана заставил смять сигарету и отшвырнуть в сторону.

      Резко пошел вперед и, приблизившись к старшему, встал рядом, расставив ноги на ширине плеч. Дернув подбородком на тушу, спросил:

      – И часто так?

      Ребенок некоторое время стоял, думая о своем. Видел, что он на грани – достало так, что поперек горла стояло, но пацан украдкой бросал взгляд на вздрагивающего младшего брата, и пытался сотворить чудо, прекрасно зная, что это бесполезно.

      – Мамка умерла год назад, и мы остались одни. А отец… ему до сих пор плохо… – пробубнил он, и затолкал грязный палец в рот, сгрызая ноготь, даже не осознавая этого.

      – А раньше как? – поинтересовался, взглядывая в небо, темнеющее с каждой минутой. Посмотрел на часы, прикидывая, когда ждать действий от Лотовой и Лисиной.

      Раздался громкий, хриплый кашель. Мужчина, валяющийся на дорожке, рвано открывал рот, а когда стало легче, пробухтел:

      – Твари. Суки… Да они…Ага… еще…

      – Папка раньше другим был, – с обидой выдал пацан. – Любил нас и мамку. А теперь… нет, – последнее он сказал с раздражением, и я знал, что еще год в таком дерьме, он будет таким же… как и я. А если начнут кидать по детским домам, то…

      Задумчиво окинул одного и второго, и, не замечая следов от побоев, усмехнулся. Не так все херово… как могло быть.

      – Хочешь, чтобы не пил? – задал важный вопрос, предлагая ему выбор, которого у меня не было, потому что всем было плевать на голодного, грязного пацана с разбитой губой, синего от постоянных побоев. Только слова, бумажная волокита, а на самом деле… никому ничего не нужно.

      Парень с изумлением уставился на меня. Он сглотнул, поменял ногу, сжимая рукой ткань старой футболки на груди, и просипел:

      – Хочу.

      «Хочет…»

      – Показывай квартиру, а я… помогу, – грубо сказал и сделал шаг