Кольцов. Часть 1. Лана Ланитова

и легонько толкнул к дивану.

      – Вставай попочкой, прогнись, – командовал он. – Иди на мой хуй.

      Сильные руки легли на широкие бедра. Почти сразу, не лаская ее пальцами или головкой члена, он вогнал раскаленный ствол глубоко, до самого конца. Она застонала.

      – Терпи, кошка. Терпи… Сегодня я тебя порву так, что ты будешь просить пощады.

      – Да-аа-аа… Я…

      – Ты-ты. Чувствуй его, чувствуй…

      Его бедра ритмично задвигались над ее склоненной, покорной фигурой. Он с наслаждением натягивал ее навстречу себе. Светлана стонала уже не от боли, а от безумного наслаждения. Его пальцы легли на ее губы. В безотчетном сладострастии она принялась нежно покусывать его руку, а после сосать один из пальцев.

      – Ты хочешь сосать, моя девочка? – он развернул ее к себе и заставил сесть.

      Она сама скатилась вниз по шелковой обивке дивана и встала на колени. Он немного помедлил, будто дразня ее и раздумывая, давать ли член в ее маленький и горячий рот.

      – На, на, пососи его. Я знаю, что ты любишь это делать, – он тяжело дышал.

      – Андрюша, я обожаю твой хуй, – шептала она, обхватив его бедра и раскрывая рот. – Дай, мне его.

      – На, кошка…

      Она всегда делала это очень нежно и почти виртуозно. Ее горячий, острый язычок привычно скользил по натянутому стволу, проникая в такие нервные точки, от которых он вздрагивал и стонал. Наслаждение мягкой кошачьей лапкой царапало ему его главный нерв. Светлана двигала головой то медленно, то быстрее, распаляя еще больше его желание. Он снова схватил ее за волосы и оттянул на мгновение голову. Она выдохнула так, будто ее лишили чего-то самого вкусного.

      – Светка, ты сумасшедшая, – шептал он. – Ты его проглотишь.

      – Угу, – с жаром стонала она.

      – Ну, хватит, а то я кончу тебе в рот. А у меня были иные планы. Ложись, я засажу тебе сверху.

      Он положил ее на диван. Привычным движением она широко развела ноги. Он с наслаждением увидел, что все ее сокровище блестит от огромного количества влаги. Как он любил эти моменты. Он испытывал ни с чем несравнимое наслаждение, когда в итоге, после долгих любовных марафонов, его живот, пах, ноги и даже часть волосатой груди были мокры от обильно текущих соков его маленькой нимфоманки.

      В этот раз он чуть отклонился в сторону и стал двигаться в ней дразнящими легкими движениями, то уходя на всю длину, то водя головкой по поверхности распухшей вульвы. Большой палец правой руки лег на обнаженную и чуть приподнятую головку клитора. Жена вся подалась навстречу. Каждое свое движение он сопровождал ритмичным надавливанием на ее алчный до ласк секель. По ее дыханию он понял, что еще минута, и она бурно кончит. В острый пик ее безумной разрядки он загонял член так глубоко, что она начинала дрожать, крича при этом нечто несвязанное, часто хриплое. Что-то татарское. Смесь тарабарщины на каком-то диком, нечеловеческом языке, сопровождая этот крик почти змеиным шипением. И кричала так громко, что обычно их слышали соседи. Он знал, что она была громкой в эти минуты,