Из хорошей семьи. Мария Воронова

сухари в тарелку, Федор неосторожно обжег палец, выругался, схватился за мочку уха, чтобы оттянуть жар, и не сразу заметил, как подошла Татьяна и остановилась на пороге кухни.

      – Давай признаем, Федя, что готовка – это не твое.

      Он молча запихнул противень в раковину.

      – Так что? – продолжила Татьяна. – Марина Петровна даст баклажаны? Что она сказала?

      – Сказала, что ты беременна. Но баклажаны даст.

⁂

      С самого утра все шло вкривь и вкось. Собираясь на работу, Евгений чуть не прожег утюгом сорочку, каша убежала, залив плиту, а последняя луковица ударила в нос трупной вонью, как только он ее разрезал.

      Мясо без лука – это дикость, но выхода не было, и Евгений пожарил бефстроганов с одной только морковкой, просто положил побольше перца в надежде, что мама ничего не заметит.

      Похоже, он становится рассеянным, а это недопустимо. Сегодня забыл про лук, а завтра что? Напьется и не придет ночевать? Надо помнить, что поражения армий начинаются с незастегнутой пуговицы, «враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя».

      Несмотря на отповедь, которую он дал сам себе, в душе все равно остался неприятный осадок.

      Сегодня у него четыре пары и отработка, значит, маму будет кормить Варя, единственный тимуровец страны, существующий не только в воображении пионерских работников. Хозяйственный ребенок заметит, что в блюде не хватает ключевого ингредиента, и, само собой, обратит на это мамино внимание. И тут не поймешь, радоваться или огорчаться такому рвению.

      Переехав на новое место, Евгений не спешил знакомиться с соседями, и прошло много времени, прежде чем он стал узнавать их в лицо и здороваться. Бегала мимо какая-то девчонка с бантами и ранцем за спиной, звонко кричала ему «здрасьте!», он улыбался в ответ, и все.

      Так бы и продолжалось, но полтора года назад он, остановившись возле своей двери, услышал тихий плач и поднялся посмотреть, что случилось.

      Варя, тогда он еще не знал, как ее зовут, сидела на ступеньке и плакала, утирая слезы капроновым бантом. Оказалось, что замок заело, а бабушка на дежурстве до утра, и по всему выходит, что придется ночевать на лестнице.

      Евгений попытался открыть, но ключ категорически отказывался входить в замочную скважину. Пришлось вести рыдающую девочку к себе домой, поить чаем и звонить бабушке в больницу.

      Та работала медсестрой и отлучиться с дежурства не имела права, а родителей у Вари не было, Евгений до сих пор не знал, что с ними случилось, но по нечаянным проговоркам Авдотьи Васильевны догадывался, что дело в пьянстве.

      В общем, сплавить девочку оказалось некуда, и Евгений, чертыхаясь, что вообще ввязался в это дело, с большим трудом разыскал жэковского слесаря и долго умолял его вскрыть дверь и врезать новый замок.

      Это стоило ему трешки за работу специалиста плюс замок, и от возмещения он категорически отказался, чем навсегда завоевал сердце Авдотьи Васильевны, а Варя, простая душа, решила, что обязана взять шефство над