Жить в эпоху перемен. Всеволод Воробьёв

начиная перекус, развели на сухом клочке костерок. Влад видел, что девчонки тихонечко переговариваются с мальчишками. И вдруг почти все начали снимать с себя бахилы и подходить к костру. Влад недоумённо смотрел на всё это, ожидая, что будет дальше.

      – Что происходит? – не выдержав, спросил он. Колька, как самый опытный и поощряемый не раз Владом за время похода, видимо, взяв на себя эту миссию, неловко шагнул вперёд и заговорил:

      – Тут такое дело, Владислав Васильевич, девочки говорят, что слышали от старых опытных туристов – для того, чтобы снова наверняка вернуться в Хибины, нужно в конце похода сжечь на прощальном костре свои прошедшие маршрут бахилы. Это – как бросают монетки в Чёрное море. Тогда ты обязательно вернёшься к этим горам.

      У Влада от волненья запершило в горле, но он справился с собой и тихо ответил:

      – Я не слышал никогда о таком ритуале, но это красиво и здорово. Правда я, не сжигая бахил, всё-таки возвращался, а дальше, – он помедлил. – Как жизнь сложится. А вам не жалко? – уже с усмешкой закончил он.

      – Нет, нет! – загалдели все хором, они всё равно уже обтрепались, мы к следующей зиме новые сошьём, ещё лучше прежних. И вам, если хотите…

      В поезде, увозящем их от полюбившихся гор, он начал писать свою очередную песню:

      Ещё один подъём в последний перевал,

      Ещё один бросок, ещё один привал…

      И вот – последний спуск, и дальше нет лыжни.

      Лишь камни и трава, и Кировск впереди.

      Догнала нас весна, пока спускались с гор,

      Ну что ж, прощай страна Рсссчоров и Чёрргор…

      До будущей весны, до будущих снегов

      Мы в сердце сохраним привалы у костров.

      Но следующая весна застала его совсем в другом месте.

Как давно…

      Как давно это было.

      Край мечтаний и грёз…

      Днём нам солнце светило,

      Жёг нас ночью мороз.

      Но царил над долиной

      Величавый Чорргор…

      Ловозёры, Хибины.

      Я запомнил с тех пор.

      Как давно это было.

      И друзья и костёр…

      Где дымком уносило

      И печаль, и раздор.

      И вставал за долиной

      Где-то пик новых гор…

      Ловозёры, Хибины.

      Полюбил я с тех пор.

      Как давно это было.

      И рюкзак и лыжня,

      Что порой уводила

      В неизвестность меня.

      Уносили лавины

      И лыжню, и года…

      Но я знал, что Хибины

      Буду помнить всегда!

      Часть вторая

      Белая дача

      Вуокса с другой стороны

      В начале апреля, сдав с ребятами в кладовую лыжи и всё казённое снаряжение, Влад пришёл к директору и молча положил ему на стол заявление об увольнении, мотивированное тем, что врачи в категорической форме советуют сменить род работы.

      Влад ожидал чего угодно: топанья ногами, криков, укоров, обвинений в отсутствии