Жить в эпоху перемен. Всеволод Воробьёв

«тропе», отсюда и найденные стоянки. Послезавтра мы спустимся в город Кировск, и вы увидите, сколько там будет разгуливать народу с рюкзаками и лыжами.

      И был последний день. К его концу они уже отчётливо слышали звуки, доносившиеся из карьера на окраине Кировска: гудки, скрежет тяжёлой техники, грохот высыпаемой экскаватором в самосвалы горной породы.

      Уйдя вчера с основной лыжной трассы, они так углубились в лес и накрутились в поисках сушины, что возвращаться своим следом не имело смысла. Термометр с утра показывал ноль, и Влад предполагал, что очень скоро температура поднимется, и начнётся подлип. Ещё до выхода натёрли лыжи парафином, и хотя при этой смазке наблюдалась сильная отдача при малейшем движении вверх, Влад по опыту знал, что скоро это будет единственным спасением от подлипа[14].

      Тяжело, почти как в первый день, шли азимутом к Лопарскому перевалу. Для всех групп, возвращающихся в Кировск, это был последний, маленький и простенький перевальчик, возвращающий туристов, слегка уставших от ярких впечатлений и общения с дикой природой, в лоно цивилизации.

      Когда вышли из леса на открытое пространство подножья перевала, солнце пекло уже вовсю, и тут начались «чудеса». Под передними лыжниками вдруг с сильным шорохом начал проваливаться снег, но не локально под лыжей, а целыми снежными досками, как сходят иногда лавины. Пласты продолговатой формы размером три-четыре метра резко проваливались, опуская лыжника или сразу двух сантиметров на сорок. Влад отдал распоряжение увеличить интервал до пяти метров. Какое-то время шли спокойно. Задние стали постепенно подтягиваться, и когда строй сгруппировался, под всех группой сразу рухнул с шумом огромный пласт. Это было нисколько не страшно, и очень весело из-за необычности. А когда начался подъём, провалы прекратились.

      Они вышли на гребень перевала и остановились, поражённые открывшимся видом. Противоположного склона горы, как такового, не было. Совсем недалеко, разворачиваясь по кругу, виднелись почти вертикальные стены огромного карьера. Внизу, кажущиеся сверху маленькими жучками, ползали самосвалы, работали два шагающих экскаватора, крошечными кубиками угадывались рабочие бытовки. Разбитая, пыльная и потому подтаявшая лыжня резко уходила по правому склону вдоль отвесной стены карьера, скрываясь за поворотом. – Моя последняя Кольская лыжня – опять с грустью мелькнуло в голове у Влада, и он каким-то сдавленным голосом произнёс:

      – Ну что ж, давайте спускаться. И тут же увидел слегка погрустневшие лица ребят.

      С трудом они дотянули до дороги, по которой огромные самосвалы возили руду на комбинат в Кировск. Дальше лыжи можно было только калечить. Дорога была усеяна апатитовой крошкой, сыпавшейся с самосвалов, а по её краям торчали вытаявшие из снега острые камни и пучки сухой прошлогодней травы.

      – Всё, баста, снимаем лыжи, теперь только пёхом, – стараясь выглядеть, как можно веселее, сказал он и даже пропел несколько слов из популярной тогда песни

14

В те годы купить хороших лыжных мазей было сложно.