Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит. Сергей Мусаниф

все те же недружелюбные типы из MP.

      Полковник был хмур, неулыбчив, глушил черный кофе и курил сигару.

      – Я бы тоже не отказался от кофе, – сказал Юлий.

      Полковник кивнул, пригласил Юлия присаживаться в кресло и дождался, пока его адъютант принесет Юлию кофе. Кофе адъютант варить не умел.

      Юлий стрельнул у него сигарету, поскольку не выносил сигар полковника Ройса, закурил и сделал глоток кофе.

      Полковник наставил на него горящий кончик сигары, как пистолет, и начал задушевную беседу:

      – Что происходит, сынок?

      – Вы о чем, сэр?

      – Я о той сцене, которую ты вчера устроил в арсенале. Ты был пьян?

      – Не знаю.

      – Как это понимать – «не знаю»?

      – Я выпил пива, но, с моей точки зрения, я пьян не был. Однако я не могу объективно судить о своем состоянии, и вы можете не согласиться с тем, что я не был пьян. А поэтому – не знаю.

      – Если ты не был пьян, то что за чушь ты нес?

      – Простите, сэр, а что именно вам рассказали? – спросил Юлий. Признаваться во всем подряд он не собирался.

      Однажды, еще в училище, он ответил на один такой вопрос, не уточнив, о чем именно идет речь. И трое суток светившего ему ареста как по волшебству превратились в десять. С тех пор Юлий предпочитал выяснять, что именно знает начальство, прежде чем начать с этим начальством откровенничать.

      – Ты требовал у сержанта Дерри лучевик, а когда он спросил, зачем тебе лучевик, ты сказал, что собираешься застрелиться. Это правда?

      – Правда. Так я и сказал.

      – И ты на самом деле собираешься застрелиться?

      – Да.

      – Почему?

      – Мне слишком сложно это объяснить. Хочу.

      – Хочешь?

      – Да.

      – Просто хочешь?

      – Питаю неудержимое желание.

      – Почему же ты не застрелился из табельного?

      – Это неэстетично. Мне посоветовали лучевик.

      – Кто посоветовал, сынок?

      – Этого я вам сказать не могу.

      – Наверняка это был лейтенант Клозе, – сказал полковник Ройс. – Узнаю его гребаное чувство юмора.

      Юлий пожал плечами.

      – Неважно, кто тебе посоветовал, – сказал полковник Ройс, – важно то, что ты не должен этого делать.

      – Почему? – спроси Юлий.

      – Сколько тебе лет, сынок?

      – Двадцать пять.

      – И ты уже капитан. У тебя вся жизнь впереди, сынок.

      – Может быть.

      – Ты можешь сделать великолепную военную карьеру, став капитаном в двадцать пять.

      – Я стал капитаном в двадцать четыре, – сказал Юлий. – Так что у меня полный карьерный застой. Уже почти год, как я не могу получить майора.

      – Хорошая шутка, сынок, – оценил полковник Ройс. – Если у тебя есть чувство юмора, еще не все потеряно.

      – У меня нет чувства юмора. Мне его отстрелили в секторе Зэт.

      – Какой у тебя летный допуск, сынок?

      – Полный, сэр. Омега.

      – Просто Омега или Омега-Икс?

      – Омега-Икс.

      – У