Помните! (сборник). Эдуард Асадов

всюду как будто рядом.

      Взгляните, какие разные:

      То огненно-золотые,

      То яркие, то алмазные,

      То дымчатые и красные,

      То ласково-голубые.

      Нельзя отыскать заранее

      Единой для всех оценки:

      У каждой свое сияние,

      У каждой свои оттенки.

      Людская жизнь быстротечна.

      Куда нам до звезд?! А все же

      И звезды живут не вечно,

      Они умирают тоже.

      Природа шутить не любит,

      Она подчиняет всякого.

      Да, звезды живут, как люди,

      И смерть свою, словно люди,

      Встречают не одинаково.

      Одни, замедляя ход,

      Спиной обратясь к Вселенной,

      Скупо и постепенно

      Гаснут за годом год…

      И, век свой продлить стараясь,

      Темнеют, теряя цвет,

      В холодный кулак сжимаясь,

      Тяжелый, как сто планет.

      Такая не улыбнется,

      И дружбы с ней не свести.

      Живет она, как трясется,

      И «Черной дырой» зовется,

      Погаснув в конце пути.

      А кто-то живет иначе,

      А кто-то горит не так,

      А кто-то души не прячет,

      Огнем озаряя мрак.

      И, став на краю могилы,

      К живым пролагая мост,

      Вдруг вспыхнет с гигантской силой,

      Как тысяча тысяч звезд…

      И все! И светила нет…

      Но вспышки того сияния

      Сквозь дальние расстояния

      Горят еще сотни лет…

1976

      Лесная река

      Василию Федорову

      Пускай не качает она кораблей,

      Не режет плечом волну океана,

      Но есть первозданное что-то в ней,

      Что-то от Шишкина и Левитана.

      Течет она медленно век за веком,

      В холодных омутах глубока.

      И ни единого человека,

      Ни всплеска, ни удочки рыбака…

      В ажурной солнечной паутине

      Под шорох ветра и шум ветвей

      Течет, отливая небесной синью,

      Намытой жгутами тугих дождей.

      Так крепок и густ травяной настой,

      Что черпай хоть ложкой его столовой!

      Налим лупоглазый, почти пудовый,

      Жует колокольчики над водой…

      Березка пригнулась в густой траве.

      Жарко. Сейчас она искупается!

      Но платье застряло на голове,

      Бьется под ветром и не снимается.

      Над заводью вскинул рога сохатый

      И замер пружинисто и хитро,

      И только с морды его губатой

      Падает звонкое серебро.

      На дне неподвижно, как для парада,

      Уставясь носами в одну струю,

      Стоят голавли черноспинным рядом,

      Как кони в едином литом строю.

      Рябина, красуясь, грустит в тиши

      И в воду смотрится то и дело:

      Сережки рубиновые надела,

      Да кто ж их оценит в такой глуши?!

      Букашка летит не спеша на свет,

      И зяблик у речки пришел в волненье.

      Он клюнул букашкино отраженье

      И