Помните! (сборник). Эдуард Асадов

свинец, —

      До самой последней минуты

      Стоит на посту боец!

      Полдень застыл на пороге,

      А в коридоре, в углу,

      Плакал профессор строгий,

      Лбом прислонясь к стеклу…

      Голос звучит, он слышен,

      Но гаснет его накал,

      Вот он все тише… тише…

      Дрогнул и замолчал…

      Ползет по кровати солнце,

      Как яркий жук по траве.

      Томик о краснодонцах

      Раскрыт на шестой главе.

      Стоят в карауле клены

      Недвижно перед крыльцом.

      Склоняет весна знамена

      В молчании над бойцом.

      И с этой печалью рядом

      Туманится болью взгляд.

      Но плакать нельзя, не надо!

      В ветре слова звучат:

      «Нельзя нам, не можем гнуться мы,

      Когда не гнулись отцы.

      Потомки бойцов Революции

      Тоже всегда бойцы!»

      Она не уйдет, не исчезнет,

      Ее не спрятать годам.

      Ведь сердце свое и песню

      Она оставила нам.

      Вручила, как эстафету,

      Той песни огонь живой,

      Как радостный луч рассвета,

      Как свой салют боевой!

      Вручила в большую дорогу

      Мне, и тебе, и тебе…

      «Смело, товарищи, в ногу,

      Духом окрепнем в борьбе!»

1964

      «Я проснулся утром и сказал…»

      Я проснулся утром и сказал:

      – Видел я сейчас забавный сон.

      Будто был я нынче приглашен

      Дятлом на какой-то птичий бал.

      Хором песни пели петухи,

      Лес кивал зеленою листвой,

      А пингвин, малюсенький такой,

      Вдруг прочел Есенина стихи.

      Ты журнал с улыбкою закрыла,

      Сладко потянулась, как всегда,

      И, зевнув, спокойно перебила:

      – Лес… пингвин… Какая ерунда!..

      Ты смешна – прости, коли обижу.

      Сон совсем не безразличен мне.

      Днем живу во тьме я, а во сне,

      А во сне я, понимаешь, вижу.

      Дым отечества

      Как лось охрипший, ветер за окошком

      Ревет и дверь бодает не щадя,

      А за стеной холодная окрошка

      Из рыжих листьев, града и дождя.

      А к вечеру – ведь есть же чудеса —

      На час вдруг словно возвратилось лето.

      И на поселок, рощи и леса

      Плеснуло ковш расплавленного света.

      Закат мальцом по насыпи бежит,

      А с двух сторон, в гвоздиках и ромашках,

      Рубашка-поле, ворот нараспашку,

      Переливаясь, радужно горит.

      Промчался скорый, рассыпая гул,

      Обдав багрянцем каждого окошка.

      И рельсы, словно «молнию»-застежку,

      На вороте со звоном застегнул.

      Рванувшись к туче с дальнего пригорка,

      Шесть воронят затеяли игру.

      И тучка, как трефовая шестерка,

      Сорвавшись вниз, кружится на ветру.

      И падает туда, где, выгнув талию

      И пробуя поймать ее рукой,

      Осина пляшет в разноцветной шали,

      То дымчатой,