По тонкому льду. Георгий Брянцев

хотите высказаться? – спросил он Геннадия.

      – Я хочу, чтобы вопрос о Брагине как о морально разложившемся субъекте был вынесен на обсуждение общего собрания, – ответил Геннадий. – А пока у меня к нему есть несколько вопросов.

      – Прошу, – наклонив голову, произнес Дим-Димыч.

      – Вы заявляете, что никогда не лжете?

      – Вас это удивляет? – огрызнулся Дим-Димыч.

      – Я спрашиваю, а вы отвечайте, – повысил голос Безродный, и его тонкие губы сжались.

      – Если вы будете разговаривать таким тоном, – пожал плечами Дим-Димыч, – то я предпочту вообще не отвечать. Вы же не у себя в кабинете, а в парткоме.

      Безродный побагровел, но, пересилив себя, уже обычным своим тоном спросил:

      – Если вы выдаете себя за кристально честного человека, то ответьте при членах парткома: вы знали о. том, что моя жена была к вам неравнодушна?

      – Да, знал, – очень спокойно, с этакой снисходительной улыбкой ответил Дим-Димыч.

      – Быть может, вас не затруднит ответить, – продолжал Безродный, – как же вы узнали об этом?

      – Нисколько не затруднит. Узнал об этом я от вас, товарищ Безродный.

      – Ложь!

      – Нет, это правда. Вы сказали мне об этом, будучи слегка под градусом, год с небольшим назад на моем дне рождения в квартире Курникова.

      – Ложь! – уже менее горячо возразил Безродный.

      Тут уж не сдержался и я:

      – Не ложь, а правда! Я был свидетелем этого разговора. Больше того, я помню и то, что ответил Брагин. Он сказал: «Геннадий! Можешь спать спокойно: Оксана для меня слишком хороша».

      – Тогда зачем она оказалась в его доме? – изменил курс Безродный.

      – Об этом, мне кажется, лучше всего спросить ее, – предложил я, обращаясь к Фомичеву.

      – А вы жену спрашивали? – спросил Фомичев Безродного.

      – Жена врет, – отрезал он. – Я не верю ни одному ее слову…

      – Товарищ Фомичев, – заговорил Дим-Димыч, – если вы дали возможность Безродному задавать вопросы, то, надеюсь, такой же возможностью могу воспользоваться и я?

      – Что у вас? Давайте! – разрешил Фомичев.

      – У меня такой вопрос к товарищу Безродному, – начал Дим-Димыч. – Коль скоро он вошел в мою комнату вслед за мной, с разницей на полминуты, то он, возможно, видел, когда я подходил к дому?

      Все повернули головы в сторону Геннадия. Тот передернул плечами и, усмехнувшись, бросил:

      – Уж не рассчитываете ли вы, что я вел за вами слежку?

      – Я ни на что не рассчитываю. Я спрашиваю: возможно, вы видели меня?

      – Нет, не видел.

      – А как вы узнали, что ваша жена сидит у меня в комнате?

      – Жена – другое дело, за вами же я не намерен следить.

      – Допустим. Но вы учтите, что жена ваша ожидала меня полчаса, что, впрочем, известно вам лучше, нежели мне.

      – И что же? – с вызовом ответил Безродный.

      – Ничего. Больше вопросов у меня нет. Мне все ясно.

      – Что вам ясно?

      – Все!

      – Вы