Хороший мальчик. Эль Кеннеди

нежностью. Его губы теплые и мягкие, и он всегда усердно работает языком. Помню это с нашего прошлого раза.

      И эффект все такой же мощный.

      Он накрывает ладонью мой затылок и углубляет поцелуй. Мужчина проводит горячую линию по нижней губе. Открыв глаза, я вижу, что он зажмурился. На его прекрасном лице выражение сосредоточенности, и это вызывает у меня улыбку. Язык проскальзывает между губами и касается кончиком моего. Разряд электричества пробегает по позвоночнику.

      Между бедрами жар скручивается спиралью. Все так быстро и неожиданно, что я отскакиваю.

      – Ну уж нет. Говорила же, ничего не будет.

      Он открывает свои зеленые глаза, в них горит желание.

      – Но я хочу повторить.

      – Нельзя всегда получать то, что хочешь, парень.

      – Ты так со мной жестока.

      – Кто-то должен таким с тобой быть. – Я стараюсь успокоить дыхание. Сердце бьется слишком быстро, и, черт, почему я не надела нижнее белье? Я не хотела, чтобы было видно очертания трусов, но сейчас вполне уверена, что по шкале унижения мокрое пятно намного ужаснее.

      – В Торонто ты не была со мной жестока…

      Нет, не была. И посмотрите, к чему это привело: я скакала на члене Блейка, как на пружине, пока брат чуть не умер в другой комнате.

      Блейк более проницателен, чем я думала. Или, может быть, он просто читает мысли.

      – Ты не виновата, что у Бомбы Джея в ту ночь был жар. У него была пневмония. Если бы мы смотрели телевизор в одежде, это ничего бы не изменило.

      Головой я это понимаю. Но если я не сосредоточусь на чувстве вины, то могу начать думать о чем-то другом… Например, как приятно было чувствовать под собой мускулистое тело Блейка, какой полноценной я была с ним внутри себя.

      Он не мой типаж. Даже наоборот, его противоположность. Он крупный, наглый… качок. Мне нужен кто-то интеллигентный, с кем я смогу вести серьезный разговор, а не тот, кто говорит «хоспади» и другую ерунду в стиле студента из братства.

      Секс на одну ночь – ладно. У меня он был. Но нет смысла повторять это еще раз, если я знаю, что с этим парнем нет будущего.

      Блейк, однако, не был бы собой, если бы не стоял на своем.

      – Той ночью мы здорово повеселились, малышка Джей. Давай еще раз.

      – Нет, спасибо.

      – Ты всегда такая упрямая?

      – Ты всегда такой назойливый?

      – Конечно, ясен пень. – Он ухмыляется. – А может, так? Мы не будем трахаться. Я просто хочу еще один поцелуй.

      Я закатываю глаза.

      – А может… нет?

      Взрослый мужчина дуется, и это должно выглядеть нелепо, но меня вновь привлекает сексуальный изгиб губ, и… а-а! Нет. Я больше не буду его целовать.

      – Один поцелуй, – настаивает он.

      – А потом что? – настороженно спрашиваю я.

      – А потом вернемся на вечеринку, и, может быть, ты пару раз поколбасишься со мной на танцполе. Или нет. Ты многое упустишь, если откажешься: я неплохо двигаюсь, Джесси. Но я не давлю.

      «Ясен пень». «Поколбасишься». Этот мужчина не глубже лужи.

      Я опять смотрю на его рот.

      Почему