Хороший мальчик. Эль Кеннеди

Да, все хреново, если она разрешает до себя дотронуться. В последнее время она злилась, даже когда я просто улыбался. Не знаю почему. Я же перевернул весной весь ее мир. Мы оба это знаем.

      – Это нечасто происходит, – продолжает она. – Я не тот человек, который получает от семьи много комплиментов. Наоборот, во всем лажаю. Тамми суперумная и отклонила миллион стипендий. Скотт мечтал стать копом с пяти лет. Джейми влюбился в спорт, как только начал им заниматься. Я же даже не знаю, в скольких профессиях попробовала себя и облажалась.

      – В этом ты не облажалась. – Я указываю рукой по направлению к месту вечеринки.

      – Не облажалась. – Она закусывает губу.

      Я хочу быть тем, кто кусает эту губу. В марте я осуществил это желание. Впрочем, меня она тоже кусала, причем и за другие части тела.

      Боже, одного раза с ней мне точно не хватило. Я не был монахом все эти четыре месяца с тех пор, как мы переспали, но это не означает, что я не думал о Джесс.

      Даже наоборот, я думаю о ней слишком много. Обычно, когда обхватываю ладонью свой член. Она, наверное, дала бы пощечину, если бы узнала.

      – Но я вот-вот это сделаю, – говорит она.

      Я хмурюсь.

      – Ты вот-вот облажаешься?

      – Типа того. То есть… Мама стояла и говорила, как она мой гордится. Я же могла думать только о том, как, черт возьми, разочарую их тем, что… – Она замолкает.

      – Чем?

      – Что я больше не хочу быть организатором праздников, – стремительно выпаливает девушка.

      Блин, и из-за этого она плачет?

      – Кто-то держит у твоей головы пистолет и заставляет организовывать праздники?

      – Нет. – У нее отчаянно вспыхивают глаза. – Вот видишь, я же говорила, что ты не поймешь. Это считается провалом, ясно? Я пошла по очередному карьерному пути и снова бросаю. Поверь, моей семье это будет не по нраву.

      Я пожимаю плечами.

      – Просто поиск суперсилы занимает у тебя много времени. И все.

      – Моей… ты о чем?

      – В чем твоя суперсила?

      Она фыркает.

      – Я заставляю исчезать вино. И деньги.

      – Не-а. Не наговаривай на мою Джесс. – Я сжимаю ее ладонь. – У каждого есть что-то, что делает его лучшим.

      – У тебя это хоккей? – спрашивает она, шмыгая носом.

      – Не совсем. Талантливых хоккеистов больше, чем ты можешь вообразить. Мое достоинство – высокий болевой порог.

      Теперь она внимательно слушает, пожирая большими карими глазами.

      – А вдруг я никогда не найду свою особенность?

      – Найдешь. Просто надо продолжать искать.

      – Иногда это так сложно.

      Она стонет от отчаяния. Мой член напрягается: он помнит этот гортанный звук. Он слышал его много раз той ночью в Торонто.

      Джесс Каннинг производит много шума в постели. Или, точнее, в кресле. Мне это нравится, потому что я тоже шумный.

      – Организация этой свадьбы была сущим кошмаром, – признается она. – Я ненавидела каждую секунду: составление списков, звонки, отслеживание ответов на приглашения. Я надрывала задницу, Блейк. И хочешь узнать, что самое ироничное? Единственная