Семь дней до Мегиддо. Сергей Лукьяненко

старый вискарь из роскошной бутылки, что подарили отцу на юбилей, а он припрятал в баре со словами: «На свадьбе Максима открою».

      Меня это почему-то обидело.

      Телевизор над столом был включён, звук приглушен, но мигала надпись, призывающая всех жителей Москвы немедленно отправляться в ближайшее убежище. Ну и вдобавок: «Это не учебная тревога».

      – Война, что ли? – спросил я недоумённо.

      Отец кивнул. И налил виски в третий стакан.

      – Ты чего? – сказал я. – Пап, мам, надо в убежище!

      Станция метро «Арбатская» недалеко, до неё минут десять, если не спешить. В неё не всех впустят, это точка эвакуации персонала Минобороны. Но у отца есть пропуск, я знал.

      – Бесполезно, – ответил отец очень спокойно. – Это центр Москвы, сын. Тут никакие убежища не спасут.

      – А я говорила вчера, поехали за город! – сказала мама очень тонким пронзительным голосом. Хотя сколько себя помню, она никогда не любила загородную жизнь. И вчера тоже говорила, что ей надоела выставка тщеславия и она хочет провести выходные в городе: сходить в Большой и поужинать в нормальном ресторане.

      – Рублёвку тоже накроет, – ответил отец убеждённо. И снова спросил меня: – Будешь?

      Я помотал головой.

      Отец выпил залпом из стакана, который предлагал мне, и поморщился:

      – И виски дрянной… вода водой!

      Я сел под телевизором, чтобы не видеть мигающую надпись, и стал смотреть в окно. Как-то это было всё глупо! Я же в этом году школу заканчиваю! Какая ещё война? Мир и так чуть живой, после всех пандемий. Кто начал-то?

      …На самом деле никто до сих пор не знает, кто начал. Ну, кто-то, наверное, знает, но это стало так неважно, что вопрос замяли. Американцы считают, что первыми запустили ракеты мы. Мы – что американцы. Ещё все немного подозревают китайцев, хотя у них дела шли лучше всех, им-то зачем начинать мировую войну? Но мы с американцами отстрелялись первыми, тут же бахнули британцы и зачем-то Пакистан с Индией. Китайцы начали стрелять предпоследними, и то потому, что часть ракет полетела к ним. Напоследок, хотя они до сих пор это отрицают, запустили десяток ракет израильтяне.

      Отсиделись только французы и сейчас очень этим гордятся.

      Вот только ни одна ракета не взорвалась.

      Через час, когда начало светать, а по телевизору перепуганный диктор бормотал что-то о сбое в системе гражданской обороны и призывал к спокойствию, отец стоял у окна, глядел в небо и матерился как сапожник. Досталось и МЧС, и гражданской обороне, и нашему президенту, и не нашему, и военным всех стран и континентов… но больше всего друзьям, которые подарили крутой вискарь, а тот как вода – совсем не забирает.

      Мама спала, положив голову на стол. Где-то в промежутке, когда мы поняли, что конец света откладывается, она даже нарезала сыра и колбасы, но никто к ним не притронулся.

      Я понюхал опустевший отцовский бокал, потом проглотил последние капли. Виски был вонючим и ужасно крепким.

      – Пойду я спать, – сказал я. И действительно пошёл. Интернет не работал, по телевизору продолжал бормотать диктор и обещали скорое выступление