Семь дней до Мегиддо. Сергей Лукьяненко

задумался.

      – Гадаешь, где меня видел? – спросила Дарина.

      – Точно.

      – Мы в одной школе учились.

      – Чего? – поразился я.

      – Ты же в сто десятой учился?

      – Por supuesto.

      – Когда всё началось, ты в одиннадцатом был?

      Я кивнул.

      – А я в третьем, – Дарина провела рукой над головой Наськи, демонстрируя рост.

      Конечно, я её не помнил. Удивительно, что она запомнила!

      – Ты с моим братом учился в одном классе, – пояснила Дарина. – Ростислав.

      – Ростик? – поразился я. Мы были не то, чтобы друзья, но приятели. И дома у него я пару раз бывал… – Извини, не узнал. Ты немного подросла.

      Дарина улыбнулась, чуть неуклюже, будто давно этого не делала.

      – Да брось, с чего бы ты запомнил…

      – Как Ростик? – спросил я.

      И осёкся, потому что вспомнил.

      – Наш дом сгорел, – сказала Дарина. – Все умерли. Меня папа выбросил из окна, – она помедлила. – Хотел на дерево, но не докинул. Я вся поломалась. Лежала полгода в больнице, сказали, что ходить никогда не буду. Собирались выписать в приют. А тут как раз наше Гнездо появилось, мы тогда брали всех. В больницу пришли, я сразу согласилась.

      – И как… теперь? – глупо спросил я.

      – Поправилась, – ответила она серьёзно. – Но не сразу.

      Вернулся продавец, торжественно неся в руках две шоколадки. Действительно хорошие – «Вдохновение». Наська сразу схватила и стала потрошить свою, а Дарина опустила подарок куда-то в незаметный карман на комбинезоне. Я подумал, что вторая шоколадка, наверное, тоже достанется куколке.

      – Рад был увидеться, – ситуация сложилась такая неловкая, что я начал мямлить, будто школьник. – Заходи, если что. Я в Медвежьем, дом три, как и раньше. Только не с родителями живу, конечно.

      Дарина улыбнулась. Теперь у неё получилось лучше.

      – Спасибо. Если что… Было приятно встретиться.

      – Ты была в него влюблена? – не прекращая жевать шоколад, воскликнула Наська. – Точно, да? Он ведь друг твоего брата! У тебя была детская влюблённость в почти взрослого парня!

      – Вот же балаболка, – вздохнула Дарина. – Пока, Максим.

      Она подхватила ящик с мутагенами, легко поставила себе на плечо. Жницы – не стражники, конечно. Но тоже куда сильнее человека.

      Я мялся у прилавка, пока куколка со жницей не вышли. Продавец терпеливо ждал. Когда дверь закрылась, торжественно произнёс:

      – Какая красивая история! Мне кажется, молодой человек, она могла бы стать очень романтичной. Но финал второй фазы…

      – Мне кило картошки, – попросил я, останавливая его болтовню. То же мне, романтик. Какая романтика между человеком и жницей?

      – А вы любите красивую жизнь, – сказал продавец одобрительно. – И правильно делаете, Максим! Что ещё?

      – Десяток яиц, – сказал я. – Бутылку подсолнечного масла, пачку сливочного. Пакет муки, на два кило. Пачку спагетти, самых простых. Пачку сигарет, простых каких-нибудь. И тушёнку, как обычно. Три банки.

      Продавец