Великая актриса. Роман о Саре Бернар. К. У. Гортнер

улыбкой:

      – Ах, вот и ты. Снова была наверху у своей petite dame?

      Думая о том, что, если я сейчас выброшусь в окно, как уже пыталась сделать однажды, это будет удовлетворяющим всех решением, я вдруг заметила масленую улыбку герцога.

      – Совсем взрослая, как я вижу. Но могу поклясться, коготки все такие же острые.

      Пальцы матери обвились вокруг моей руки.

      – Что мы скажем месье герцогу?

      – Рада знакомству с вами, ваша светлость, – буркнула я.

      – Рада знакомству, говорит она! – загоготал Морни. Он стал тучным и красным, а усы у него совершенно поседели. – Очевидно, девочка не помнит, что мы уже встречались.

      На языке вертелся острый ответ, мол, я прекрасно все помню, но Жюли крепко обхватила меня и развернула к другому находившемуся в комнате гостю – худому хмурому мужчине с очками в проволочной оправе и строгим видом человека, который считает себя очень важной персоной.

      – Это мэтр Клеман из Гавра. Он был поверенным твоего отца и отвечает за его имущество.

      Месье Клеман разом оборвал мой внезапный интерес к нему как человеку, лично знавшему моего отца, сказав, заметно шепелявя:

      – Итак, мы все собрались здесь из-за вас. Все эти люди, у которых есть занятия более важные, чем выдерживать истерику взбунтовавшейся дочери, коей следовало бы понимать, что в ее интересах. Вы должны быть очень довольны, мадемуазель.

      Я сразу его возненавидела. Ждала, что Жюли скажет что-нибудь в мою защиту, все-таки я ее взбунтовавшаяся дочь, но она только рассмеялась в этой своей искусственной, заглазурованной манере и сделала мне знак сесть.

      Я села на стул с ощущением, что сейчас раздастся барабанная дробь – предвестие моей казни.

      Раздраженным тоном, будто его перебили на полуслове, месье Клеман продолжил:

      – Сто тысяч франков, оставленные ей по завещанию отца, назначены в качестве приданого. А потому необходимо завершить эти переговоры…

      – Сто тысяч франков! – Я вскочила со стула.

      У меня есть деньги, оставленные отцом. Невообразимая сумма – сокровище, нежданная удача, мое спасение.

      Месье Клеман посмотрел на меня с негодованием, его неприятно поразило внезапное открытие, что у бунтарки есть голос.

      – …установлением об их выплате после подписания обеими сторонами, – продолжил он, – брачного контракта и публикации объявления о бракосочетании. Только при исполнении этих двух условий, нотариально удостоверенных и засвидетельствованных мною, фонд месье Терара считает обязанным выплатить приданое.

      – Но это мои деньги, – заявила я, и все вдруг замолчали. Я посмотрела на Жюли, у которой отвисла челюсть. – Я могу вернуться в монастырь, заплачу, и меня примут послушницей.

      Это был единственный путь к спасению, какой я могла придумать. Раздраженно взмахнув рукой, Жюли сказала мужчинам:

      – Снова этот монастырь. Теперь вы видите, с чем мне приходится бороться? Она совершенно неразумна.

      – Розина говорила, что для вступления в монастырь нужно приданое, –