Рио-де-Жанейро. Наташа Корнеева

чем попасть в него, нужно пройти через прихожую (блть, вот пишу сейчас и рыдаю. До того я любила эту квартиру… эх). Прихожка прямоугольная, на отшибе, никакие комнаты, санузлы и кухни с ней не сообшаются. Чтобы в них попасть, нужно повернуть направо и там коридор,  по площади раза в полтора превосходящий прихожку. Ну, и три комнаты, кухня, ванна, туалет. Потолки почти пять метров. Класс.  Дом – кирпичный сэндвич, перегородки – лиственница. ММММма .... конфетка. Только сильно погрызанная.

      Хозяйка встретила радушно, из вранья по телефону выкрутилась я свободно и непринужденно. Да Соня, так звали продавщицу, увидев подарки, не стала задавать глупых вопросов. Вот люблю я евреев. Да. Люблю. Пробабка моя еврейка была.

      Соня показывала, рассказывала… Я ее слушала вполуха. За шесть лет нагляделась достаточно. Если коротко, то квартиры убитая вусмерть. От и до. А больше всего меня рассмешил унитаз. Вот он-то точно помнил задницы пленных немцев. Унитаз был расколот ровнехонько пополам, сверху до низу. Держался исключительно на честном слове и силе воли. Неприкасаемый такой унитаз. Да. Соня так и сказала,

      – И я Вас умоляю, не прикасайтесь к нему. Он еле дышит.

      – Ой, какие у вас шторки на антресольках интересные, – тихо разговаривать Ольга не умела никогда, с рождения.

      – Где? – Соня пялилась в указанном Олькой направлении и  тупо моргала

      – Фубля … фу … Мама, пошли отсюда, я не буду тут жить, – и дочура пропылила на выход, шмыгнула за двери и поскакала вниз.

      Я обалдела. Что случилось? Чего она там узрела? Ну, шторки, ну, грязные … хм. Странно …

      – Ха-ха-ха! Тюуууу …Так  то  ж не шторки! То ж паутинка. Паучок сплел.

      Теперь я обалдела окончательно. Там паутинка в палец толщиной, яркого серого цвета. Похоже, что "паучок" жил еще при немцах.

      В общем, купила я стены, крышу и перекрытия. Угу. Дешево, почти даром. Бригада строителей вынесла все к херам. Все. Даже стены до кирпичей ободрала. Ну, и забацала просто охренительный ремонт. Объединив спальню и гостиную, сделав альков, выпилив в стенах проемы под французские окна. Вот это была студия. Просторная, с выделенными зонами. А то, что сейчас обзывают студиями, это, извините, гробы в вертикальном положении. Пеналы для карандашей. Ну, да ладно. Кого-то они реально спасают.

      – 7-

      Если вот совсем по чесноку, приложа, тьфу ты, положа руку на сердце, то  очень плохо помню названия населенных пунктов да и сами пункты.  Зима. Темнеет рано. Всю дорогу в зюзю пьяная. Да еще и сцыкотно было – Гриня не дремал и не ставил свечки в церкви за мое здравие.  Что он делал, какие предпринимал шаги, я могла только догадываться. Связи не было. Телефоны мы выбросили еще на выезде из Новосиба. Новых не покупали. Звонить никому нельзя. Даже Ольке. Можно было подставить ее очень круто.

      Все крупные города огибали по объездной трассе. Наверное, интересно  было бы посмотреть и на Волгоград,  и на  Уфу,  и на Саратов … но … в то время во всю  работали посты ГАИ или ГИБДД, да один хрен. Конечно,