Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

в самом главном.

      В том флаге, под которым мы живем!

      «Слова бывают грустными…»

      Слова бывают грустными,

      слова бывают горькими.

      Летят они по проводам

      низинами,

      пригорками.

      В конвертах запечатанных

      над шпалами стучат они,

      над шпалами,

      над кочками:

      «Все кончено.

      Все

      кончено…»

      О разлуке

      Ты ждешь его теперь,

       когда

      вернуть его назад

       нельзя…

      Ты ждешь.

      Приходят поезда,

      на грязных спинах

       принося

      следы дорожных передряг,

      следы стремительных дождей…

      И ты,

      наверно, час подряд

      толкаешься среди людей.

      Зачем его здесь ищешь ты —

      в густом водовороте слов,

      кошелок,

       ящиков,

       узлов,

      среди вокзальной суеты,

      среди приехавших сюда

      счастливых,

       плачущих навзрыд?..

      Ты ждешь.

      Приходят поезда.

      Гудя,

       приходят поезда…

      О нем

      никто не говорит.

      И вот уже не он,

       а ты,

      как будто глянув с высоты,

      все перебрав в своей душе,

      все принимая,

       все терпя,

      ждешь,

       чтобы он простил тебя…

      А может,

      нет его уже…

      Ты слишком поздно поняла,

      как

      он тебе необходим.

      Ты поздно поняла,

       что с ним

      ты во сто крат сильней была…

      Такая тяжесть на плечах,

      что сердце

       сплющено в груди…

      Вокзал кричит,

       дома кричат:

      «Найди его!

      Найди!

      Найди!»

      Нет тяжелее ничего,

      но ты стерпи,

      но ты снеси.

      Найди его!

      Найди его.

      Прощенья у него

       проси.

      Письмо домой

      Мама, что ты знаешь о ней?

       Ничего.

      Только имя ее.

      Только и всего.

      Что ты знаешь,

       заранее обвиня

      ее в самых ужасных грехах земли?

      Только сплетни,

      которые в дом приползли,

      на два месяца опередив меня.

      Приползли.

       Угол выбрали потемней.

      Нашептали и стали, злорадствуя, ждать:

      чем, мол, встретит сыночка

       родная мать?

      Как, мол, этот сыночек ответит ей?

      Тихо шепчут они:

       – Дыму нет без огня. —

      Причитают:

       – С такою семья – не семья. —

      Подхихикивают…

      Но послушай меня,

      беспокойная мама моя.

      Разве можешь ты мне сказать:

       не пиши?

      Разве можешь ты мне сказать:

       не дыши?

      Разве можешь ты мне сказать:

       не живи?

      Так зачем говоришь:

       «Людей не смеши»,

      говоришь:

       «Придет еще время любви»?

      Мама,