Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

страницы…

      С тупым стараньем

      она

       часа полтора зудела,

      наверно, считая,

       что делает

       крайне

      необходимое в жизни

       дело…

      Стучала весна в переплеты оконные

      ветвями деревьев,

      порывами ветра…

      А в зале сидели

       люди влюбленные

      и грустно смотрели на лектора.

      Им так надоело

       тупыми казаться,

      так скулы сворачивало в зевоте,

      что я невольно стал опасаться

      за жизнь

       уважаемой тети.

      Ребятам,

       обычно таким веселым,

      от скуки

       хотелось под поезд лечь…

      Гражданка,

       особь женского пола!

      Прервите,

      пожалуйста,

      речь!

      Если люди

       на этой лекции спят,

      что же будет

       (представить себе не берусь я!),

      если вас попросят сделать доклад

      о другом,

      ну, допустим,

       о кукурузе?!

      …Неужели вам

      никогда,

       никто

      не кричал:

       «Люблю!»,

       не дарил цветов?

      Неужели никто вас не ревновал,

      не писал вам,

       в губы не целовал?!

      Неужто не рады вы

       этой весне?!

      Товарищ!

       Да что вы!

      Смеетесь над нами?

      Неужто вы так и родились:

      в пенсне

      и с золотыми зубами?

      О временно прописанных

      Взбалмошные воробьи чирикали.

      Сгребали дворники снежные комья…

      Клава сказала:

      – У нас вечеринка,

      будут мои знакомые… —

      И вот

       нажимаю звонок легко,

      за дверью —

       стук каблуков.

      Вешалка заляпана

      велюровыми шляпами.

      Две,

       четыре,

       восемь,

       десять,

      красные,

       синие.

      Будто продают их здесь,

      будто в магазине я.

      Раздеваться велено.

      Смотрю неуверенно,

      а она, с усмешкою

      шарф теребя:

      – Ну?

       Чего ты мешкаешь?

      Ждут

       тебя… —

      Шагнул

       и стал —

      ковры,

       хрусталь.

      На стенке реденько

      три портретика.

      Смотрю —

       не верю своим глазам:

      Дружников,

       Кадочников

       и Тарзан…

      – Скорей проходи…

       Пожалста,

      знакомьтесь… —

      Но вначале

      я вижу только галстук

      меж двумя плечами.

      Кокетливый и длинный

      кусок хвоста тигриного,

      который к рубашке

       приколкой прижат,

      и все обрамляет зеленый пиджак.

      Крик моды:

       могучие ватные плечи,

      фасона:

       «А ну, брат, полегче!»

      и ярко-малиновые штаны

      сомнительной ширины.

      А владелец галстука

       стоит уже

      и