Госпожа отеля «Ритц». Мелани Бенджамин

потерла большим пальцем середину лба – привычка, которая придавала ей душераздирающе детский и наивный вид; Клод сглотнул, прежде чем продолжить.

      – В четверг вечером я буду в другом месте. С ней.

      – С ней?

      – С моей любовницей.

      – Твоей любовницей???

      – Да. Только по четвергам, чтобы не нарушать приличий. Но я не хотел, чтобы ты волновалась или искала меня. Теперь ты знаешь. Хочешь, я разогрею вчерашний буйабес? Я проголодался. – Он потянулся за брюками, потому что было холодно.

      Когда он наклонился, чтобы поднять их, Бланш толкнула его сзади, и он свалился на пол. Клод обернулся; Бланш стояла на кровати, ее глаза сверкали.

      – Бланш! Что ты делаешь?

      – Твоя любовница? У тебя есть любовница? Будь ты проклят, Клод! Мы лежим в постели, мы только что трахнулись – и ты заявляешь, что у тебя есть другая женщина?!

      – Тссс! Бланш, говори тише.

      – Не буду!!

      – Бланш, успокойся. Я не стану ничего обсуждать, пока ты не возьмешь себя в руки.

      – Возьму себя в руки? – но она понизила голос.

      – Да. Давай садись. – Клод устроился на кровати и с очаровательной улыбкой показал на место рядом с собой; она сердито посмотрела на него, спрыгнула с кровати и села на маленький стул у окна. Точнее, присела на самый край, похожая на птицу – дикую, экзотическую птицу, готовую взлететь.

      – Во-первых, я твой муж. Я уважаю тебя.

      – Как ты можешь так говорить, если завел какую-то дешевку на стороне?

      – Дешевку? Я не понимаю этого слова.

      – Шлюху.

      – Любовницу, а не шлюху. Если бы я хотел шлюху, я бы ее купил. Но зачем платить за то, что можно получить бесплатно? Я не могу так опозориться.

      Она открыла рот и покачала головой:

      – Что ты хочешь сказать?

      – Любовница – это не шлюха, Бланш. Вы, американцы, используете эти слова как синонимы, но это неверно.

      – Да заткнись ты! Не смей читать мне нотации! Ты… ты… ты знаешь, что я могу подать на развод?

      – Что? – Теперь настала очередь Клода удивляться. – Во-первых, разводятся только американцы. Во Франции это не принято. А мы здесь гораздо лучше разбираемся в семейной жизни, любовь моя. Глупо даже думать о таком. Как это пришло тебе в голову, не понимаю!

      – Но ты изменяешь мне!

      – Нет-нет! – Клод чуть не рассмеялся, но вовремя заметил яростный блеск в ее глазах. – Нет, это не так. Так вы, американцы, думаете, но вы все неправильно понимаете. Как я могу изменять тебе с женщиной, которую вижу всего раз в неделю и о которой сам тебе рассказал? Я не люблю ее, я люблю тебя. Я не женат на ней, я женат на тебе – ты носишь мою фамилию, с тобой я делю свое имущество, ты мой спутник жизни. Она… она просто… просто… – Он пытался подобрать подходящее английское слово. Но английский язык не подходил для таких разговоров.

      – Хорошая дырка?

      Клод вздрогнул.

      – Бланш, это вульгарно. – К его горькому разочарованию, у волшебной принцессы был словарный запас портового грузчика.

      – Я