Грязь. Сборник. Андрей Николаевич Зоткин

как же сами люди? Они тебя не потрясли? – спросил Николай

      – Самый великий человек – Ганди! – вклинился Цвет.

      – Самого великого святого никогда не назовут таковым. А так люди – это, на самом деле, отдельная тема. Очень большие между нами культуральные различия и совершенно разные истории у наших стран. Они свою главную войну закончили, сбросив англичан. А мы вот каждое десятилетие что-нибудь да выкидываем.

      В этот момент Берку принесли лепешку, и он с удовольствием принялся за нее. Антон начал рассказывать про последние концерты своей группы, прошедшие в подобных уютных местах, но тут его прервала наконец вернувшаяся Маша, сразив всех наповал: одетая как восточная танцовщица в фиолетовый воздушный чоли с нашитыми золотыми звездами, в юбке цвета того же пурпурного ночного неба, звеня монетами, окаймляющими подол юбки и рукавов, медленно приближаясь к ним в воздушном танце, извиваясь и маня своим обнаженным плоским животиком. Не дойдя до них несколько шагов, она засмеялась и бросила танец. У нее был самый звонкий и заразительный смех. Особую комичность добавляли ее небольшие, но выпуклые щечки, которые придавали ее лицу особое очарование. Под овации столика она поклонилась и подсела к друзьям.

      – Сегодня выступают здесь. О, привет, я Маша! – радостно сказала она и протянула через весь стол ручку Зарёву.

      – Коля, – обхватил ее пальцы рукой поэт.

      – Николай. – сказала она с наигранной серьезностью. – У вас холодные руки.

      – Да это всегда так, с самой школы, – рассмеялся Цвет.

      – Так это тот самый Зарёв?! – глаза Маши округлились. – Вау.

      Николай покосился на друга: мол, чего ждать-то? Но тот лишь блаженно улыбался.

      – Антон рассказывал про тебя и даже давал почитать. Мне больше всего понравились «Черные шахматы».

      – Оу, спасибо.

      – Я так рада, наконец-то ты до нас доехал.

      Они расцепились, и вечер долгих разговоров начался. Друзья Антона собирались здесь каждую пятницу, но в этот вторник была весомая причина собраться еще раз: Маша впервые на публике выступала в амплуа зажигательной трайбл-танцовщицы. И еще приехал Зарёв, чей образ, благодаря Антону, был окутан легкой завесой тайны.

      Третий зал был самым дальним и маленьким, к нему вел извилистый коридор. Раньше здесь располагался магазин экзотических инструментов, но еда приносила большую прибыль, поэтому полгода назад его свернули, а инструменты разложили по всему кафе в качестве декораций.

      Опоздав на час, когда Маша была уже у экрана под светом разноцветных ламп, за их столик подсел мужчина с легкой щетиной и круглым лицом, извинившись за опоздание. Знакомясь без интереса с Николаем, он представился:

      – Кирилл Златоусцев, очень приятно, – и сразу же отвернулся к сцене.

      «Ничего себе», – подумал Зарёв. – Это же тот самый Златоусцев, которого несколько месяцев назад газеты окрестили надеждой исторического романа в России, называя юным гением. Сколько ему? Вроде бы лет 25-27… Но выглядит на все 35. Суетливые движения. Постоянные