Десять причин для любви. Джулия Куин

запомнит и температуру воздуха, и направление ветра, и точный оттенок серебра, которое разбросал лунный свет по траве.

      Он не осмелился поцеловать ее со всей страстью. Она была еще такой невинной. Мудрой, проницательной, но невинной, и он готов был съесть свою шляпу, если она до этого целовалась более двух раз. Поэтому он подарил ей поцелуй, о котором грезят юные девушки: нежный, бережный… Легкое касание губ, чуть щекочущее трение, малейшее чуть порочное скольжение языка о язык.

      И на этом все должно закончиться. Некоторые вещи джентльмен просто не мог себе позволить, каким бы волшебным ни казался момент. Поэтому с величайшей неохотой он отстранился от нее.

      Но лишь на то расстояние, чтобы можно было упереться носом в ее носик.

      Он улыбнулся.

      Он чувствовал прилив счастья.

      А затем она проговорила:

      – И это все? Он замер.

      – Прошу прощения?

      – Я думала, должно быть что-то еще, – произнесла она недоуменно. Скорее, даже озадаченно.

      Он попытался не рассмеяться. Знал, что этого делать нельзя. У нее был такой серьезный вид, смех оскорбил бы ее до глубины души. Он крепко сжал губы, изо всех сил удерживая в себе веселые пузырьки шутливости, которая бурлила и рвалась наружу.

      – Это было приятно, – сказала она, и это прозвучало так, словно она пыталась его успокоить.

      Он должен был прикусить язык, иначе расхохотался бы в голос.

      – Все в порядке, – сказала она, награждая его сочувственной улыбкой, какой улыбаются ребенку, не преуспевшему в играх.

      Он открыл рот, чтобы назвать ее по имени, и вспомнил, что не знает его.

      Он поднял руку. Точнее, палец. Это был приказ: «Прекратите! Ни слова больше».

      Ее брови вопросительно поднялись.

      – Есть еще кое-что, – сказал он.

      Она открыла рот и начала что-то говорить.

      Он приложил палец к ее губам.

      – Да, есть нечто большее.

      И на этот раз он поцеловал ее по-настоящему. Он взял в плен ее губы своими, он исследовал, покусывал, поглощал… Он обхватил ее руками, привлек к себе, сильно прижал, так что ощутил всем телом ее соблазнительные изгибы.

      А она была аппетитной и соблазнительной. Нет, она была скорее сочной. У нее было тело женщины, округлое и теплое, с мягкими изгибами, которые молили, чтобы их гладили и сжимали. Она принадлежала к тому типу женщин, в которых мужчины себя теряют, с радостью отдавая им весь здравый смысл и рассудок.

      Она относилась к тем женщинам, которых мужчина не покидает среди ночи. Она будет теплой и нежной, мягкой подушкой и одеялом одновременно.

      Она была сиреной. Роскошной экзотической соблазнительницей, которая при этом оставалась абсолютно невинной. Она понятия не имела, что делает. Черт побери, она, наверное, не имела понятия, что делает он. И при этом хватило одной неопытной улыбки, крохотного вздоха, чтобы он пропал. Абсолютно.

      Он ее хотел. Он хотел узнать… познать ее. Каждый дюйм ее тела. Его кровь кипела, тело пело, и если бы он не услышал в эту минуту какой-то