История Ханны, изменившей судьбу. Ханна Алатай

больше не носила тот черный брючный костюм, в котором была в «Яре» и в котором впервые увидела Алана. Я загадала, что если вдруг когда-нибудь поближе познакомлюсь с Аланом, то надену этот костюм. В моих фантазиях эта одежда приобрела какой-то сакральный смысл, как наш полосатый талит для молитвы.

      И вдруг Алиса попросила мой костюм для своей дочери. Догадалась каким-то своим колдовским чутьем, что наряд мне дорог. Я сперва отказывалась, но мама уговорила меня дать ей эту одежду. Сама просьба Алисы показалась мне осквернением. Что она задумывала сделать с костюмом? Почему именно его она хотела напялить на свою бесформенную дочку? Я вообще брезглива в этом отношении. И не понимаю женщин, предпочитающих носить чужие вещи.

      Спустя время Алиса вернула мне мою одежду, чистую, поглаженную. Но с тех пор, наводя порядок в собственном гардеробе, я каждый раз задумывалась, когда мне попадался этот костюм. Надеть? Не надеть? Мой бедный оскверненный костюмчик. Черная тряпочка, память об Алане. Я так ни разу больше не надела эту вещь. И через два-три года просто выбросила.

      А сваты продолжали тревожить меня и моих родителей чуть ли не ежемесячно. Я отказывала всем, кого-то отвергали родители. Но решимость моя с каждым днем таяла. Я ждала момента, когда что-то переменится в моих отношениях с Аланом. Как говорилось в одной песне, сочиненной задолго до моего рождения:

      … Падала листва, сирень цвела, метель мела.

      То летели дни, а то ползли.

      А я ждала.

      И однажды, когда ситуация накалилась настолько, что должен был вспыхнуть скандал (я отказала очередным сватам, хлопотавшим за очень выгодного жениха), я призналась папе и маме, что люблю Алана. Отец был немало удивлен. Я догадывалась – он знает что-то такое, о чем мне рассказать не может. Это, наверное, раздражало его, злило. Но внешне ни в чем не проявлялось. Все дело было в отце Алана Авруме. Наступил день, когда я все-таки спросила своего отца напрямую:

      – Почему я не могу быть вместе с Аланом?

      – Ты ничего не понимаешь, – буркнул папа в ответ.

      – Ах, так! Тогда я выйду за первого посватавшегося!

      И назвала фамилию той семьи, которая сваталась особенно настойчиво. Я еще не видела потенциального жениха. Знала только, что их семья доводится нашей очень дальними родственниками – их прадедушка и наш были двоюродными братьями. Жених был на той знаменательной для меня свадьбе в «Яре», но я его даже не заметила. Отец сказал, что и этот мезальянс не случится.

      – Почему?

      – Ты ничего не понимаешь, – опять ответил отец, но все-таки добавил: – Они не нашего круга. Ты в их семье не уживешься.

      Да что же это такое? Назначение еврейской женщины рожать и ничего не понимать? Похоже, последней, наделенной даром понимать, была Ева. Уж она-то оказалась куда проницательнее Адама.

      Все понимала и моя лучшая подруга Клавдия. Я дружила не только с Нарой. К тому же в то время мы с Нарой общались только по телефону. Клавдия была