Театральная сказка. Игорь Малышев

Правильно! Правильно, прекрасные дети! – пропитанным злобой и лестью голосом произнёс он. – Но наша игра только начинается. Слушайте следующую загадку!

      Из ветвей дуба выпорхнула трясогузка и, чирикая, заметалась в свете софитов.

      По сцене снова прошло движение воздуха, теперь уже более сильное. Запахло лесом и близкой большой водой.

      Сердца мальчика и девочки бились, ноздри раздувались, веточки вен пульсировали на тонких шеях, словно всё происходящее здесь уже и не было спектаклем. Мышу вспомнился первый выход на сцену, ощущение праздника, предчувствие чуда.

      – Эй! Эй! Эй! – закричал Гном, отступая вглубь декораций. – Слушайте-слушайте-слушайте!

      Сцену заполнили трели птиц. Фонари заиграли переливами радуги.

      – …то… еет… ороду… ть… раз… на дню… и… сё равно… дит… с боро…ой… – донеслось еле слышно, словно Гном убежал на порядочное расстояние.

      – Кто бреет бороду десять раз на дню и всё равно ходит с бородой, – повторил Мыш для зрителей, поскольку нельзя было рассчитывать, что они разобрали хоть слово.

      «Что он делает? Почему прячется? Зачем говорит так тихо?» – думал в отчаянии мальчик.

      Вспомнил, что старые актёры любят издеваться над молодыми и ставить их на сцене в идиотское положение.

      «Ну, нет. Мы на такие разводки не ведёмся. Не на тех напал».

      – Это брадобрей! – закричал Мыш, разволновавшись, но стараясь не подавать вида.

      – Как ты угадал? – выскочил из травы Гном. – Признайся, ты знал ответ заранее?

      Голос его, как и положено, сочился злобой и подозрительностью.

      – Говори последнюю загадку, – приказал Мыш.

      – А! Последнюю? Пожалуйста! Ну, конечно, пожалуйста… – Гном ринулся в чащу, задев ствол дерева, так что с него посыпались искусственные листья.

      Наступила тишина. Умолкли шорохи деревьев, стихли крики птиц, замер ветер.

      Из далёкой дали донёсся крик:

      – Ууу!.. Ии!.. Аа!..

      – Зимой – звезда, весной – вода, – громко сказал Мыш.

      – …ет,…илый ребёно… – донеслось из чащи. – Я…адал…овсем другую…агадку.

      Снова послышался треск сучьев, как будто кто-то бежал сквозь чащу.

      – Ууу!.. Ии!.. Аа!..

      – Зимой – звезда, весной – вода… – растерянно повторил Мыш.

      – …ет!..ет!..ет! – рявкнул Гном.

      Ветка сжала руку Мыша.

      Дети чувствовали устремлённые на них глаза зрителей, и колени их начали предательски подрагивать.

      Из чащи долетел смех, и чаща отозвалась тысячью голосов.

      – …ожет… вам… одойти… лиже?… – послышался крик из темноты.

      – «Может, вам подойти ближе», – расшифровала Ветка. – Мыш, что это за ерунда? – произнесла она еле слышно.

      – Стой на месте. В пьесе ничего подобного нет. Это какая-то актёрская разводка для молодых, – тихо ответил мальчик. – Громче, Гном! – крикнул он.

      Хохот из чащи не смолкал…

      – …иже!..иже! – повторил несколько раз Гном, но дети так и не двинулись с места.

      Когда