Наперекор всему. Виктор Носатов

Лицо ее было строгим и несколько бледноватым…

      – А платье, а украшения? – нетерпеливо перебила девушка такого непонятливого генерала.

      – Украшения я не заметил, – виновато улыбнулся гость, – а платье… На ней было простое серенькое платье…

      – А во что были одеты ее фрейлины? – продолжала настойчиво допрашивать генерала Лиза, смущенно выглядывая из-за плеча матери.

      – Ну что ты, душа моя, пытаешь нашего гостя? – назидательно промолвила Варвара Петровна. – Ты должна знать, что мужчины слишком редко обращают внимание на наряды.

      Видя, что женщины своими явно неуместными вопросами могут поставить боевого друга в тупик, Баташов объявил:

      – Прошу прощения, Варвара Петровна, Лизонька, но нам необходимо переговорить с генералом по очень важному делу.

      – Мадам, мадемуазель, – раскланялся Пустошин, – прошу меня извинить за то, что не могу составить вам приятную компанию, ибо нас с Евгением Евграфовичем ждут неотложные дела. Честь имею!

      – Слава богу, что вы догадались увести меня из-под этого неожиданного «флангового обстрела», – радостно воскликнул генерал, как только закрылась дверь купе. – Право слово, я и не знал, что вашей дочери ответить. У меня просто не было времени рассматривать наряды императорской свиты. Все мое внимание было приковано к государю. С тех пор как я последний раз видел его на Варшавском вокзале во время проводов на фронт гвардейского полка его имени, он сильно сдал…

      Сказав это, Пустошин бросил подозрительный взгляд вдоль пустующего коридора и продолжил разговор, только когда они вошли в купе и он плотно затворил за собой дверь.

      – … Император предстал перед нами в полевой форме полковника лейб-гвардии Конного полка и сразу же направился ко мне. Поздравил с новым назначением, спросил о здоровье, семье и, к моему глубокому удивлению, ни словом не обмолвился о судьбе моего полка. А ведь мне было, о чем сказать… Мои гвардейцы дрались, как львы, и, если бы не просчеты высшего командования и нехватка боеприпасов, то мы бы, в конце концов, выбили австрийцев с перевала и вышли бы в долину, на оперативный простор. Не знаю, о чем думали в Ставке, когда отправляли кавалерию на штурм Карпат… Не дело конников воевать в горных теснинах, только на равнине конная лава может быть победоносной. – Пустошин в сердцах удрученно махнул рукой и, раскрыв чемоданчик, который ему перед самой отправкой поезда занес денщик, вытащил оттуда бутылку шустовского коньяка, поставил ее на столик, потом вынул пару серебряных рюмок и бумажный пакет, из которого выложил на салфетку тонко нарезанное салями.

      – Выпьем за упокой души моих героев-конников, офицеров и нижних чинов, павших в бою, – глухо промолвил он, разливая по рюмкам коньяк.

      – Да будет царствие небесное воинам, погибшим за Отечество, – поддержал трагический тост Баташов.

      – Вы понимаете, Евгений Евграфович, что он ни единым словом не обмолвился о гибели почти целого гвардейского полка, шефом которого состоял, – с горечью в голосе воскликнул