Золото Дункеля. Рафаэль Тимошев

ноги полено и, вытащив из кармана пачку папирос, задумчиво произнес:

      – Все же скорее это на мысу случилось, я думаю… Но, если череп связан с той кобурой… – Он помолчал. – Нет все-таки… Тогда бы он лежал у мыса: там река петлю делает – прибило бы к мысу с другой стороны…

      – Быть может, и там поискать? – осторожно спросил Павел.

      Захар закурил.

      – Нет уж времени. Возвертаться надо. Завтра с утра вертолет прибудет.

      – И что же теперь? – спросил Павел.

      Прохор не спеша уселся на стоявший рядом пень.

      – А что теперь… Вы – назад, в деревню, а мы с Настюхой – на зимовник… Вестимо что…

      Наступила грустная тишина. Словно что-то оборвалось, недоделалось… Неожиданно глаза Трофима сверкнули:

      – Дед, а ведь ты говорил, осенью дело было, как сейчас…

      – Ну и что с того?

      – К чему это ты? – выпуская изо рта дым, спросил Захар. – Говорил же – к делу это никаким боком…

      – А я, Васильич, вот что подумал: что если мы по Гнилухе подымемся к Собачьей горе?

      – Зачем это? – недовольно буркнул Прохор.

      – Как зачем? – воскликнула Настя. – Может, осенью искать надо! Может, только осенью тот «пояс» и кажется!

      – Погоди, коза! – одернул ее охотник. – Ты куда это клонишь, паря? Золото захотелось, что ли? Тебе на что гора-то?

      – А хотя бы и захотелось! – запальчиво воскликнул Трофим. – Вдруг мы тот «пояс» и отыщем? Паш, ты как?

      Ответить Павел не успел.

      – Дурак ты, Трошка! – рявкнул Прохор. – Думаешь, самый умный, что ли? Собачью и без тебя уже обшарили во все сезоны! Ни один уж пострадал через тот «поясок»! Таких вот, как ты – охочих до золота дармового, – полно было! Чушь это все! Слава богу, позабыл народ, так нет же – Трошка объявился!

      Прохор сокрушенно сплюнул. Трофим, открыв рот, застыл. Глядя на его растерянное лицо, Павел вдруг понял, что вот так все может и кончиться… Он сказал первое, что пришло в голову:

      – Может, о Дункеле узнаем что… Череп все-таки…

      Даша с удивлением посмотрела на мужа.

      Прохор, не оборачиваясь, вздохнул:

      – И ты туда же… Ученый вроде…

      Словно провинившиеся, ребята примолкли. В наступившей тишине отчетливо протрещал костер, сердито шумнул лес, будто чем-то недовольный, и как-то недобро, беспокойно прокричала в дебрях неведомая птица…

      Захар пощупал сапог:

      – Кажется, просыхает… – Он помолчал. – В общем, так: завтра вертолет, а посему, как просохнем – собираемся и трогаем. Вот и вся музыка…

      Трошка тяжело выдохнул.

      – Дед, что это? – неожиданно вскликнула Настя, протягивая руку в сторону реки.

      Все обернулись: над Гнилухой клубились неизвестно откуда взявшиеся пары тумана – сначала мелкими барашками, затем разрастающимися на глазах мутными языками, медленно взымающимися вверх, и вскоре уже все русло заволокло белой густой пеленой.

      – Что за дела? – прошептал изумленно дед Прохор. – Никак туман? В такое-то время…

      Белая масса, так же неожиданно, как появилась, стала