Сова летит на север. Сергей Суханов

медленно ползли по воде, оставляя за собой светлые шрамы. Вдали россыпью белели постройки Мирмекия[84].

      В тени было зябко, намокший от пота гиматий неприятно холодил спину. Фальшивое весеннее солнце так и не смогло за день нагреть мощный бут. Затянувшая угол проема паутина пружинила на сквозняке.

      Эсимнет чувствовал себя неуютно, его не покидало тревожное чувство. Вот опять в гавань заходит лемб с изображением львиного скальпа на парусе. Карийцы не могут дать убежище всем желающим, поэтому беженцы с Самоса продолжают прибывать. После походов Дария и Ксеркса Иония перестала считаться безопасным местом. Теперь, вместо того, чтобы доставлять на Боспор ткани, оливковое масло и вино, мореходы развозят по Понту островитян Эгейского моря. Они получают за это звонкую монету, а боспорские купцы – ничего. Если дело пойдет так и дальше, склады опустеют. Гермонасса[85], Корокондама[86], Тиритака[87] уже предъявляют претензии, считая, что, как союзники Пантикапея, имеют право на бесперебойное снабжение товарами из Аттики.

      Теперь ему казалось, будто землекопы еле шевелятся.

      «Перебрал вчера – вот и видится все в черном цвете», – с досадой подумал он.

      Со стороны Феодосийской дороги одна за другой тянулись повозки, груженные камнем. Снизу доносился дробный стук – это каменотесы вовсю махали молотками, придавая известняковому буту форму квадров. Пыль силилась улететь, но, едва поднявшись над головами, сгущалась и опадала, покрывая все вокруг серым налетом.

      Кизик уже представлял себе, как украсит стены пританея[88] стелами из Ионии, а в нишах поставит статуи олимпийцев. Пока под вопросом оставалась кровельная черепица – ее должны были привезти из Синопы в обмен на пшеницу, но зерновоз, который он отправил в Пафлагонию прошлой осенью, затонул возле мыса Карамбис.

      Эсимнет проводил взглядом процессию жрецов, следовавшую с торжественным пением через теменос[89] Аполлона Врача. Над алтарем поднимался дымок. Гиеродулы[90] сметали с закопченной столешницы золу.

      «Пора снова снаряжать корабль в Синопу», – подумал Кизик.

      Почетная должность синагога амфиктионии[91] Аполлона Врача на Боспоре давала ему доступ к храмовой казне. Еще дед добился в Совете ключей от опистодома[92]. Бывало, запускал в казну руку. Потом возмещал недостачу, но не всегда и так, как считал нужным.

      Синекура передавалась по наследству от отца к сыну, а вместе с ней и обязанности, которые были скорее привилегиями. Например, лично подбирать подрядчика на строительство, рассчитываться с ним.

      «Я-то чем хуже?» – алчно рассуждал Кизик.

      Он не сомневался в своей непогрешимости, поэтому под видом строительства нового пританея возводил личный дворец. Хотя злые языки утверждали, что восстановление старого здания, разрушенного скифами при Археанакте Первом, обошлось бы куда дешевле.

      Послышался шум шагов, который сопровождался ритмичным

84

Мирмекий – полис на северном берегу Керченской бухты.

85

Гермонасса – полис на южном берегу Таманского залива, совр. Тамань.

86

Корокондама – полис на южном берегу Таманского залива возле Тузлинского мыса.

87

Тиритака – полис на западном берегу Керченского пролива, к югу от Керчи, совр. поселок Аршинцево.

88

Пританей – общественное здание, в котором устраивались обеды за государственный счет для магистратов, а также разного рода собрания.

89

Теменос – священный участок перед храмом.

90

Гиеродул – храмовый раб.

91

Амфиктиония – крупный религиозный союз с общим святилищем и казной.

92

Опистодом – закрытое хозяйственное помещение в западной части храма, часто служившее для хранения казны.