Затаившийся. Грегг Олсен

повторяла то, что сказал Фрэнк. Хотя милосерднее было бы не распространять его яд. Я смотрю, как Хелен берет мою дочь за руку, и гадаю, не путаю ли я отстраненность с добротой. Молчание с заботой. На самом деле нам не дано узнать, что думают другие. Мне хочется ладить с Хелен Флинн, но, возможно, она этого не заслуживает.

      – Детское кресло в машине у Софи, – говорю я.

      Я вижу, как Фрэнк размахивает руками, наверняка втолковывая детективам, какой я отброс общества и как Софи следовало бы найти себе кого-то получше.

      – Кого угодно! – сказал бы он.

      Детективы и мой тесть молчат, когда мы приближаемся. Какое удовольствие – оказаться на линии огня в худший день своей жизни. От Фрэнка Флинна другого и ожидать не стоило.

* * *

      Уезжая, мой тесть демонстративно газует, будто бы его «Бьюик» – гоночная машина. Детективы отправляются обратно в участок, пообещав напоследок держать меня в курсе дела, и вот я остаюсь один. Обри здесь нет. Софи тоже. Я не знаю, что делать, поэтому просто сижу на бетонной дамбе, раз за разом прокручивая в голове сегодняшний день. Я вспоминаю ловушки на крабов, Софи, вспоминаю, как звал на помощь, полицейских, незнакомцев вокруг. Каждая мысль обвивается вокруг меня удавкой – тяжелой, печальной.

      Хруст ракушек под ногами Терезы Дибли вырывает меня из моих размышлений. На ее лице отпечатались долгие годы разочарований и солнечного света.

      – Мой внук нашел в лодке, – говорит она, протягивая мои очки.

      – Слава богу, – говорю я, надевая их. Мир резко становится отчетливее: лица, мрачная атмосфера – все вокруг.

      – Кларк – хороший мальчик, – говорит Тереза, указывая на раскачивающегося на канате подростка. Он долговяз, и его волосы на северо-западном солнце неизбежно выгорят почти что до белого.

      – Я могу чем-нибудь вам помочь? – спрашивает она.

      У нее добрые глаза. Она – единственная, кто был добр ко мне с тех пор, как Софи пропала.

      Я качаю головой: «Нет. Я просто не знаю, что делать. Искать ее? Или остаться здесь на случай, если она вернется?».

      Глупый вопрос. Она не вернется.

      – Вы ели что-нибудь? – спрашивает она.

      Я снова качаю головой: «Я не голоден».

      – Понимаю. Но вам надо поесть. Мы собираемся приготовить бургеры на гриле. И, может, немного устриц.

      Я благодарю ее:

      – Думаю, мне просто стоит прилечь.

      Она печально улыбается:

      – Держитесь, Адам. Дайте знать, если передумаете. Хорошо?

      – Договорились, – отвечаю я.

      10

      Кристен

      Белую простыню покрывают красные пятна. Сначала я думаю, что забыла в постели открытую помаду. Черт. Но потом я приглядываюсь, и пятна вызывают во мне тревогу. Я дотрагиваюсь до них и зову мужа.

      Коннор входит в спальню; на поясе у него повязано полотенце, хотя он уже довольно давно вышел из душа. Все это время он лежал на диване и тихо постанывал.

      – Ты в порядке? – спрашиваю я.

      Он прижимает ладонь ко лбу.

      – В голове как будто отбойным молотком тарахтят, – говорит он, снимая полотенце