Другая история Золушки. Надежда Игоревна Соколова

ничего. – Мишка сейчас подъедет.

      – Э…

      – Трусиха. Мать тебе по шее даст, на этом всё и успокоится. Иван Никанорыч сообщил, что настолько своевольная невестка ему не нужна. Так что собирайся.

      Да? Ну ладно, как скажете.

      Влезать в Веркино старье не хотелось, поэтом к красному «мерсу», ждавшему у ступенек дома, вышла, в чем была: в халате. Впрочем, Мишка, очередной шкафообразный «товарищ», бритый наголо, как «бойцы девяностых», к моим маскарадам был привычный: открыл дверь мне, потом уселся за руль. Ехали молча. А о чем еще говорить с такой обалдуйкой, как я?

      Высокий трехэтажный дом из белого кирпича, высоким железным забором вокруг и автоматическими воротами встретил беглянку с обычным своим достоинством. А говорят, у домов души не бывает. Чушь. Наш точно настоящий аристократ в сотом поколении.

      Мать отделалась уже привычными стенаниями на тему непутевой дочери: ей, вишь, женихов старательно подсовывают, не скупятся, один краше другого, а она, обормотка, сбегает каждый раз, не понимает своего счастья. Я делала вид, что слушаю, а сама мечтала поскорей до своей комнаты добраться да выспаться нормально.

      Моя любимая кроватка из дуба с новеньким матрасом и цветастым покрывалом радостно раскрыла объятия. Ура, да здравствует крепкий и здоровый сон!

      Проснувшись, посмотрела на часы, немного подумала и начала собираться. Отчим должен был уехать в театр с минуты на минуту, а нам надо было немного пообщаться до его отъезда.

      – Выспалась? – сидевший в просторном светлом кабинете отчим смотрел с насмешкой.

      Я только вздохнула. И выспалась, и в себя пришла, и даже накраситься успела.

      – Сегодня поедешь со мной. Я нового режиссера нанял. Познакомишься с будущим начальством.

      Упс. Я со старым только недавно сработалась. А тут новый. Ладно, как скажете.

      Шерстяное платье чуть ниже колена сверху, на колготки, сапоги с высоким голенищем, шуба из норки, шапка из того же животного. Вот она я. Любите и жалуйте. Симпатичная худощавая блондинка с ярко-зелеными глазами, красными губками бантиком, прямым носиком и высоким лбом. Каждый, кто увидит, влюбится.

      Охранник отчима, «шкафчик» Валера, услужливо открыл двери «лексуса». Через несколько минут мы уже заходили в одно из зданий. Сейчас поднимемся на второй этаж, найдем этого режиссера…

      – Пап…

      – Слышу.

      Действительно, крики, шум и ругань, доносившиеся сверху, только глухой не услышал бы. Кого там убивают? И где потом труп прятать?

      – Сан Саныч, это невозможно! Работнички, чтоб их! – нам навстречу, на лестничный пролет, стремительно сбежал вниз высокий худощавый мужчина с черными как смоль волосами, полными чувственными губами и горящими синими огнями глазами. Ой, мамочки…

      – Надя, знакомься, – чуть иронично улыбнувшись, повернулся ко мне отчим. – Это и есть наш новый режиссер, Антон Михайлович Порошин.

      Ага, угу… Ой, глазки какие… Что там «папочка» насчет свадьбы твердил все это время? Уже хочу! Антоша… А имя-то какое… «Я летаю. Я в раю».

      Со стороны мы, наверное, отлично смотрелись, на контрасте: он – брюнет, я – блондинка, он выше меня, шире в плечах, у меня глаза зеленые, у него – синие.